ДЕЛО КУЛИАС ПРОТИВ КИПРА, №48781/12. Постановление ЕСПЧ от 26.05.2020

Постановлением от 26.05.2020 по делу Koulias v. Cyprus (жалоба № 48781/12) Европейский суд по правам человека единогласно постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 (Право на справедливое судебное разбирательство) Европейской конвенции о правах человека.

Дело касалось жалобы заявителя на то, что один из судей Верховного суда в ходе судебного разбирательства против него за клевету не был беспристрастным, поскольку сын судьи работал в юридической фирме, чей управляющий партнер представлял интересы истца-апеллянта в этом деле.

Суд пришел к выводу, что, хотя судьи не должны автоматически отводить себя в таких обстоятельствах, кровные узы такого рода должны быть раскрыты в самом начале разбирательства. Однако заявитель узнал о связи между сыном судьи и юридической фирмой, представляющей истца-апеллянта в деле о клевете, только после того, как он проиграл свою апелляцию. Была создана видимость пристрастности, и сомнения заявителя в отсутствии предвзятости судьи были объективно обоснованы.

Неофициальный перевод постановления скачать здесь.

CASE OF KOULIAS v. CYPRUS (1)

.docx

Download DOCX • 93KB

ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО КУЛИАС ПРОТИВ КИПРА

(Жалоба №48781/12)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Статья 6 § 1 (Гражданская) •беспристрастный суд •адвокат оппонента, являющийся партнером-учредителем юридической фирмы, в которой работал сын судьи •отсутствие объективной беспристрастности •факторы, которые необходимо учитывать при рассмотрении дела родственником судьи, в том числе в небольших юрисдикциях.

СТРАСБУРГ

26 мая 2020

По делу Кулиас против Кипра

Европейский Суд по правам человека (Третья секция), заседая Палатой в составе:

Пол Лемменс, президент,

Георгиос А. Сергидес,

Дмитрий Дедов,

Алена Полачкова,

Мария Элосеги,

Гилберто Феличи,

Лоррейн Шембри Орланд, судьи,

и Милан Блашко, Секретарь Секции,

Учитывая:

жалобу против Республики Кипр, поданное в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенция») гражданином Кипра г-ном Захариасом Кулиасом («заявитель») 23 июля 2012;

решение уведомить правительство Кипра («Правительство») о жалобах, касающихся беспристрастности в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции и свободы выражения мнения в соответствии со статьей 10 Конвенции, и объявить оставшуюся часть жалобы неприемлемой;

замечания сторон и дополнительная фактическая информация, представленная правительством в отношении кодекса судебной практики;

Заседая 28 апреля 2020 г. за закрытыми дверями,

Поставляет следующее постановление, которое было принято в эту дату:

ВВЕДЕНИЕ

Дело касается судебного разбирательства по делу о клевете, возбужденного против заявителя, который подал жалобу в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции на отсутствие беспристрастности со стороны председательствующего судьи Верховного суда в апелляционном производстве, а также в соответствии со статьей 10 Конвенции на нарушение его право на свободу выражения.

ФАКТЫ

1. Заявитель родился в 1950 году и проживает в Ларнаке. Он был представлен Андреасом С. Ангелидисом Л. Л. С., адвокатской фирмы, практикующей в Никосии.

2. Правительство было представлено их агентом г-ном К. Клиридисом, Генеральным прокурором Республики Кипр.

3. Факты дела, представленные сторонами, можно резюмировать следующим образом.

I. Общие сведения о деле

4. Заявитель является адвокатом и членом Парламента Республики Кипр.

5. 26 мая 2006 года, во время прямого эфира политического ток-шоу под названием “Первая программа” (“Proti Ekpompi” – “Πρώτη Εκπομπή”) на радио Proto (Ράδιο Πρώτο) заявитель, в частности, высказал определенные замечания по поводу другого политика, г-на C.Th., бывшего министра и высокопоставленного члена политической партии. В частности, в соответствующей части он заявил:

«Из того, что я внимательно услышал от коллег из партии «Democratic Rally», я скажу следующее. Каким был первый поступок этого человека? К кому в гости подаловали? Лидер оккупированного района. Значимая личность для нашего национального дела. Поэтому я однозначно говорю, что это удар в спину национальному делу нашей страны и нашего народа. Потому что он человек, который управлял страной в течение десяти лет. Человек, который сразу после выборов, в котором партия, к которой он принадлежал и [которая] руководила [кампанией], пропагандировал партийную лояльность, чтобы люди поддержали ее, и который получил 30,6% голосов, - каким был его первый политический поступок? В гости к кому? Лидер оккупации в так называемом президентском дворце. И это действительно удар в спину по законам и правам наших людей. То есть, только наивные люди не могут понять политические сообщения, переданные этим недопустимым актом, и действительно, кого он сопровождал? Г-н С.Т. который, чтобы напомнить вам, между прочим, недавно получил солидную сумму в 7000 кипрских фунтов от турецкой компании и на следующий день пошел на телевизионную станцию ​​и заявил, что псевдогосударства не существует. И я также хочу отметить, что это, по существу, было верхушкой того псевдогосударства, к которому стремятся англичане и американцы. И кто же это сделал? От нашего собственного народа. И это является огромной поддержкой турецкой непримиримости. Почему турки должны менять свои позиции, если наши взгляды и особенно люди, занимающие посты с одобрения наших людей, придерживаются этих взглядов? То есть, если бы мы были в положении турок, мы бы изменили наши взгляды? А именно, когда вы видите людей, которые действовали таким образом и клялись на Святой Библии, что план Аннана будет принят, потому что это была манна небесная, они должны были бы быть сумасшедшими, чтобы изменить свое отношение и позицию.

И позвольте мне сказать кое-что еще. Люди, которые обращались в UNOPS за финансовой помощью, такие как г-н С., были теми, кого партийная лояльность в DISY вознаграждала так, что они получали больше всего голосов предпочтения. Таковы послания, полученные турками, а турки очень хорошо знают свое дело. И я думаю, что теперь следует подчеркнуть ответственность всех этих людей, которые из-за своей наивности полагают, что лояльность партии выше интересов страны и народа. Мы должны прежде всего сохранить партию и позволить стране идти туда, куда она хочет. И стать турецким. И когда г-н С. сопровождал г-на Т. и его дочь вчера, он, несомненно, также сопровождал все эти тысячи голосов, полученных этими господами. Это очень печальное событие».

A. Процесс о клевете

6. C.Th. подал иск о клевете на заявителя в окружной суд Никосии (гражданский иск № 3775/06) в соответствии со статьей 17 Закона о гражданских правонарушениях (гл. 148). Его жалоба касалась двух замечаний заявителя: утверждение о том, что он получил деньги от турецкой компании; и замечание о его позиции в отношении «псевдо-государства»:

“То есть, только наивные люди не могут понять политические сообщения, переданные этим недопустимым актом, и действительно, кого он сопровождал? Г-н C.Th. который, чтобы напомнить вам, между прочим, недавно получил солидную сумму в 7000 кипрских фунтов от турецкой компании и на следующий день пошел на телевизионную станцию и заявил, что не существует псевдогосударства”.

7. 30 июня 2008 г. окружной суд отклонил иск и вынес решение о судебных издержках против истца. Он постановил, что эти два замечания не были связаны и не дискредитировали истца, независимо от того, рассматривались ли они вместе или по отдельности. Несмотря на это заключение, по соображениям полноты суд также рассмотрел доводы защиты заявителя о “справедливом замечании”, которое он допустил. Хотя заявитель первоначально также ссылался на оправдание (истину) и квалифицированную привилегию (см. пункты 30 и 31 ниже), он не преследовал их.

8. Истец подал апелляцию в Верховный суд (гражданская жалоба № 297/08). Апелляция была рассмотрена коллегией из трех судей.

9. После представления сторонами письменных замечаний, но до рассмотрения апелляции, заявитель сменил адвоката.

10. В ходе слушания возник вопрос относительно объема дела и, в частности, защиты справедливого комментария.

11. В стенограмме слушания по апелляции 24 июня 2011 года в соответствующей части сообщается, о следующем обмене мнениями (переводе):

“Адвокат апеллянта: я перехожу к следующему пункту, который является справедливым комментарием. Суд первой инстанции заявил, что это не клевета. Чтобы мои доводы были полными, я буду заниматься защитой справедливого комментария. Тем не менее, справедливый комментарий предполагает наличие комментария. У нас должен быть комментарий, а затем мы проверяем, является ли это справедливым по смыслу закона. Здесь есть ли что-либо в оспариваемом предложении, которое можно охарактеризовать как комментарий? Или, возможно, на самом деле, дело в любом случае сводится к тому, является ли (καταλήγει) клеветническим или нет. Если вы согласны с этим ...

Суд: это г-н А. [адвокат заявителя] должен согласиться, чтобы исключить этот вопрос из обсуждения ...

Адвокат заявителя: Конечно, уважаемый господин Президент, мы выделили предложение из всей картины ...

Суд: Вы те, кто в основном ищет изоляции.

Адвокат заявителя: Действительно. Вот предложение из всего, что сказал г-н К, о том, что г-н С. Th получил деньги от турецкой компании.

Суд: Вторая [фраза] заключается в том, что на следующий день он сказал это ...

Адвокат заявителя: это был не следующий день, но в любом случае ...

Суд: Даже если бы была разница в несколько дней, это комментарий?

Адвокат заявителя: я мог бы принять это так, как это изложил суд.

Суд: Следовательно, в свете этого правильного, по нашему мнению, согласия обеих сторон, выясняется, что предметом судебного разбирательства является вопрос о том, являются ли рассматриваемые высказывания сами по себе или совместно друг с другом, в свете инсинуации, которую они скрывают, клеветническими. Если они являются клеветническими, то апелляция должна быть удовлетворена, и нет никакого вопроса о рассмотрении альтернативной позиции справедливого комментария. В противном случае апелляция будет отклонена.

Адвокат заявителя: согласен

Адвокат апеллянта: согласен

...

Суд: Суть решения суда [первой инстанции], которое в настоящее время является предметом апелляции, после ограничения спорных вопросов, имевших место ранее, заключается в том, являются ли использованные слова сами по себе или в связи друг с другом, в свете инсинуации, клеветническими. Ничего больше.

....

Адвокат заявителя: я должен отметить, что мы поддерживаем решение суда первой инстанции, следуя сегодняшним предложениям и ограничению рассмотрения рассматриваемых вами вопросов. [Решение] было абсолютно правильным, основанным на доказательствах, которые были представлены суду, а также он обязан был вынести, если они, являющиеся исками о клевете, действительно были клеветой. По нашему мнению, никакой клеветы не существует.

...”.

12. 24 января 2012 года Верховный суд вынес решение об удовлетворении апелляции.

13. Вначале он отметил, что в ходе слушания по делу основной вопрос для рассмотрения был вопрос о том, были ли высказывания клеветническими. После того, как стороны договорились по этому вопросу, соответствующие основания для апелляции относительно справедливого комментария не были использованы.

14. Верховный суд постановил, что акт получения денег, приписываемый заявителю, и его появление на телевидении могут быть охарактеризованы только как один акт, а не как два, как это было установлено судом первой инстанции. Инсинуация, вытекающая из использованного языка, может привести к раздельному судебному разбирательству, основанному на расширенном толковании используемых слов, возможно, в сочетании с другими обстоятельствами, которые должны быть доказаны. Следовательно, главным вопросом в данном деле было не значение языка, использованного в отношении действий, приписываемых истцу, а то, было ли оправданно связывать два замечания, сделанные заявителем. Верховный суд постановил, что сочетание обоих вышеупомянутых действий вместе с использованными словами и обобщением, сделанным заявителем, не оставляло места для какого-либо толкования, кроме предположения о том, что истец/апеллянт действовал как предполагалось после получения денег от турецкой компании. Такое поведение в контексте ситуации на Кипре, турецкого вторжения и оккупации северной части страны турецкими войсками могло бы вызвать у среднего разумного читателя, при отсутствии какой-либо другой ссылки, чувство ненависти, презрения и насмешки над истцом/заявителем. Верховный Суд пришел к выводу, что эти замечания были клеветническими в отношении истца.

15. Поскольку суд первой инстанции не вынес решения по вопросу о возмещении ущерба, Верховный суд передал дело на новое рассмотрение другому судье первой инстанции по вопросу о присуждении ущерба.

B. Последующие события

16. После вынесения постановления Верховного суда заявитель обнаружил, что новый адвокат заявителя (см. пункт 9 выше) был партнером-учредителем фирмы, в которой работал сын председательствующего судьи Верховного суда, судья G.C.

17. 10 февраля 2012 года газета Phileleftheros опубликовала статью по этому делу, в которой адвокат заявителя заявил, что либо судья, либо адвокат, о котором идет речь, должны были раскрыть связь между ними, поскольку это поставило бы вопрос о том, должен ли судья G.C. быть исключен из дела.

18. 14 февраля 2012 года Верховный суд опубликовал заявление через кипрское информационное агентство:

“Руководствуясь статьей в газете «Phileleftheros» от 02.10.2012 Верховный суд объявляет, что вопрос взаимоотношений между судьями [и] адвокатами для целей рассмотрения дел решается и регулируется судебной практикой и что участие судьи при рассмотрении дела, упомянутого в статье, полностью соответствовала соответствующей судебной практике, действовавшей на протяжении многих лет.”

II. Производство по делу о взыскании ущерба (гражданский иск № 3775/06)

19. 23 января 2013 года Окружной суд Никосии присудил истцу 25 000 евро (EUR) в качестве возмещения ущерба за клевету, а также установленные законом проценты, подлежащие уплате с даты подачи иска до его оплаты. Он также присудил истцу компенсацию расходов.

20. 22 февраля 2013 года заявитель подал апелляционную жалобу в Верховный суд (гражданская апелляция № 79/13). В соответствии с последней полученной информацией это разбирательство все еще продолжается.

III. ДРУГИЕ СВЯЗАННЫЕ С ЭТИМ ДЕЛА, ВОЗБУЖДЕННЫЕ ЗАЯВИТЕЛЕМ

21. Как представляется, заявитель возбудил дело об оспаривании расходов, присужденных судом первой инстанции. Никакой дополнительной информации об этих процедурах представлено не было.

СООТВЕТСТВУЮЩАЯ ПРАВОВАЯ БАЗА И ПРАКТИКА

I. Освобождение судей

22. Соответствующее внутреннее законодательство и практика подробно изложены в решении суда по делу Николас против Кипра, № 63246/10, § § 13 17, 9 января 2018 года.

23. После принятия вышеупомянутого решения решением Верховного Суда от 8 марта 2018 года в Кодекс судебной практики были внесены изменения. Поправки предусматривают, что судья, независимо от того, заседает ли он один или в качестве члена коллегии, не может рассматривать дело, в котором сторона представлена адвокатом, являющимся членом “семьи судьи”. Семья определяется как родителей, супругов, детей, супругов, родных братьев и сестер, братьев и сестер, детей и братьев и сестер, супругов и лиц, с которыми судья имеет духовную связь (πνευματική συγγένεια), отношения тестя и зятя/невестки, и отношения между свекрами (σχέση πεθερού-γαμπρού/νύφης ή συμπεθέρου). Кроме того, если адвокат является работодателем, работником или партнером или имеет профессиональные отношения с адвокатом, являющимся членом семьи судьи, включая адвоката-стажера, судья должен информировать стороны разбирательства обо всех соответствующих фактах. В такой ситуации, если выдвигается возражение относительно участия судьи в слушании дела, судья затем принимает решение о том, возьмет ли он самоотвод или нет, в свете соответствующей судебной практики, включая недавнюю судебную практику суда. Верховный суд сослался в этой связи на решения суда по делу Николас, упомянутые выше, и Рамляк против Хорватии (№5856/13, 27 июня 2017 года). Если возражений нет и судья не считает, что есть основания для его отвода, он может продолжить рассмотрение дела. Эта судебная практика не применяется, когда явка в суд касается незначительных вопросов (τυπικνν εμφανσσεων).

24. Дополнительные поправки были внесены в решения, вынесенные Верховным судом 28 января и 11 февраля 2019 года. Они предусматривали, в частности, что судья, независимо от того, заседает ли он один или в качестве члена коллегии, не может рассматривать дело, в котором сторона представлен адвокатом, который является членом «семьи судьи» и где адвокат является работодателем, работником или партнером или работает под одной «профессиональной крышей» (επαγγελματική στέγη) с этим адвокатом. Эта судебная практика не применяется, когда явка в суд касается мелких дел в делах, рассматриваемых в полном составе Верховного суда, состоящего по меньшей мере из семи судей. Эти поправки не имеют ретроспективного действия в тех случаях, когда слушание уже началось и все еще продолжается; и/или в тех случаях, когда вынесение решения еще не завершено.

II. Окончательные решения национальных судов

25. Соответствующее национальное законодательство и практика подробно изложены в решении Суда по делу Nicholas (упомянуто выше, §§ 18, 23).

26. Кроме того, заявитель ссылался на следующую национальную прецедентную практику.

27. В деле Achilleas Korellis (дело № 53/99, касающееся гражданской апелляции № 10277 - certiorari appeal), 27. В деле Achilleas Korellis (дело № 53/99 по гражданской апелляции № 10277 – апелляция certiorari) Верховный суд, заседавший в полном составе 19 июля 1999 года, большинством голосов отклонил ходатайство об отмене решения Апелляционного суда на основании предполагаемой объективной пристрастности одного из судей Апелляционной коллегии. Суд постановил, что он не обладает присущей ему юрисдикцией отменить или изменить решение суда, поскольку это будет представлять собой юрисдикцию третьей инстанции, которую не допускают ни Конституция, ни внутреннее законодательство. Три судьи не согласились с этим мнением, считая, что Верховный суд обладает неотъемлемым правом отменять апелляционное решение, если впоследствии будет установлено, что судья не должен был участвовать в процессе по причине объективной пристрастности.

28. В деле Ierotheos Christodoulou alias Ropas против Республики Кипр (уголовная жалоба № 3/2009, решение от 10 мая 2010 г. (2010 г.) 2 CLR 226) Верховный суд отклонил ходатайство, по которому ответчик обратился с просьбой возобновление апелляционного производства на основании вновь обнаруженных доказательств. Он постановил, что у него не было соответствующей юрисдикции, и повторное рассмотрение будет равносильно осуществлению юрисдикции третьей инстанции, которой у него не было. Ссылаясь на дело Комиссии по образовательным услугам против Zena Poulli (см. Николас, упомянутое выше, § 22), он постановил, в частности, что после завершения судебного разбирательства и вынесения судебного решения повторное рассмотрение может иметь место только в случаях где, например, заинтересованная сторона не была уведомлена о процедуре.

29. В своем решении от 14 июня 2013 года по делу Kayat Trading Limited против Genzyme Corporation (№ 3) (гражданская жалоба № 58/2012, (2013) 1 B CLR 1263) Верховный суд ходатайство об отмене решения, вынесенного по апелляции, на предполагаемых основаниях нарушения правил естественного правосудия и несправедливого судебного разбирательства. Суд постановил, в частности, что в данных обстоятельствах не было допущено нарушения норм естественного правосудия в ходе судебного разбирательства, и поэтому принципы, изложенные в деле Zena Poulli (упомянутом выше), неприменимы.

III. Клевета

A. Законодательные положения

30. Статья 17 (1) Закона О гражданских правонарушениях (Cap. 148) определяет клевету следующим образом:

“Клевета состоит в опубликовании любым лицом посредством печати, письма, живописи, изображения, жестов, произнесенных слов или других звуков или любыми другими средствами, включая передачу по беспроводной телеграфии, любых материалов, которые могут быть использованы для клеветы. –

а) вменяет любому другому лицу преступление; или

b) вменяет любому другому лицу неправомерное поведение на любой государственной должности; или

с) естественным образом стремится нанести ущерб или нанести ущерб репутации любого другого лица в том, что касается его профессии, профессии, бизнеса, профессии или должности; или

d) может подвергнуть любое другое лицо общей ненависти, презрению или насмешкам; или

Е) может привести к тому, что любое другое лицо будет избегаться или избегаться другими лицами.

Для целей настоящего подраздела "преступление" означает любое преступление или иное деяние, наказуемое в соответствии с любым действующим в Республике законом, и любое деяние, где бы оно ни было совершено, которое, если бы оно было совершено в республике, было бы наказуемо в ней.”

31. Статья 19 вышеупомянутого закона устанавливает защиту от клеветы: (а) оправдание (истина); (б) справедливый комментарий; (в) привилегия (абсолютная и квалифицированная); и (d) предложение о возмещении ущерба. В соответствующей части этот раздел предусматривает следующее:

“В иске о клевете должна быть защита [если] -

(а) ... публикация, на которую была подана жалоба, оказалась правдой:

при условии, что в случае, когда клеветническая публикация содержит два или более различных обвинения против истца, защита в соответствии с настоящим параграфом не может быть отказана только по той причине, что истинность каждого обвинения не доказана, если та часть публикации, которая не была доказана как истинная, не наносит существенного ущерба репутации истца в отношении истинности остальных обвинений;

(b)... публикация против которой была подана жалоба была справедливым комментарием по некоторым вопросам представляющим общественный интерес:

при условии, что в тех случаях, когда клеветническая публикация состоит частично из утверждений факта, а частично из выражения мнения, защита справедливого комментария не должна отказываться только по той причине, что истинность каждого утверждения факта не доказана, если выражение мнения является справедливым комментарием, с учетом того факта, что предполагаемый или упомянутый в клеветнической публикации факт, в отношении которого был подан иск, доказан не был:

при условии далее, что возражение в соответствии с настоящим пунктом не будет иметь успеха, если истец укажет, что публикация была сделана недобросовестно по смыслу подпункта 2 статьи 21 настоящего Закона;

...”.

B. Внутренняя прецедентная практика, на которую опирается Правительство

32. В деле Kimargo Fishfarming Ltd против Panteli Metaxa (гражданская жалоба № 16/2008, (2011) 1 CLR 218, решение от 10 февраля 2011 г.) Верховный суд оставил в силе решение суда первой инстанции о том, что клеветническое заявление истца по вопросу, представляющему общественный интерес, было охвачено защитой справедливого комментария. При рассмотрении вопроса о том, был ли оправдан подход нижестоящего суда к защите справедливого комментария, Верховный Суд отметил, что трудно сбалансировать право на свободу выражения мнений и право на репутацию. Однако он пришел к выводу, что параллельно с этим в демократическом обществе следует поощрять свободный диалог, особенно по вопросам, представляющим общественный интерес, таким как поднятые в этом случае вопросы (окружающая среда и, в частности, море). Верховный Суд пришел к выводу, что утверждение компании-заявителя о том, что защита ее репутации должна была привести к отказу от защиты, не может быть поддержано, поскольку защита чьей-либо репутации не должна противоречить свободе выражения мнений; требуется чувство соразмерности.

33. В деле Ekdoseis Arktinos против Dorou Georgiadi (гражданская апелляция № 118/2008 (2011) 1 C. L. R 407, решение от 4 марта 2011 года) Верховный суд отменил решение суда первой инстанции и постановил, что клеветническое заявление истцов/заявителей по вопросу, представляющему общественный интерес, было охвачено защитой справедливого комментария. Анализируя вопрос о том, применима ли защита справедливого комментария, Верховный Суд отметил, что "право на справедливый комментарий является одним из основных прав устной и письменной свободы слова и имеет жизненно важное значение для обеспечения права, на котором основана наша личная свобода".

34. В деле Makarios Droushiotis против Nikola Papadopoulou (гражданская апелляция № 54/2008, (2012) 1 C. L. R 102, решение от 30 января 2012 года) Верховный суд отменил решение суда первой инстанции и постановил, что клеветническое заявление, сделанное ответчиком/заявителем в связи с вопросом, представляющим общественный интерес, было охвачено защитой справедливого комментария. Верховный Суд отметил, в частности, что даже если не все факты были доказаны, это не означает, что выражение мнения заявителя/ответчика не представляло собой справедливого комментария, основанного на доказанных фактах. Верховный Суд пришел к выводу, что рассматриваемые комментарии представляли собой честное и справедливое выражение мнения по вопросу, представляющему общественный интерес (поведение общественных деятелей). Ответчик/апеллянт, будучи журналистом, был обязан публиковать информацию, поскольку это был вопрос общественного интереса, о котором общественность должна была быть проинформирована.

35. В деле Theofanis Karavias против Stavros Stavrou (гражданская апелляция № 343/2008, (2012) 1 C. L. R 469, решение от 20 марта 2012 года) Верховный суд оставил в силе решение суда первой инстанции, который постановил, что клеветническое заявление истца по вопросу, представляющему общественный интерес, было охвачено защитой справедливого комментария. Верховный Суд пришел к выводу, что для того, чтобы суд мог сбалансировать интересы обеих сторон, крайне важно не препятствовать общественности выражать свое мнение по вопросам, представляющим общественный интерес, опасаясь уголовных или иных санкций. Она установила, что ответчик/ответчик по этому делу высказал свои замечания добросовестно.

ЗАКОН

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 1 СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

36. Заявитель жаловался в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, что независимо от того, применял ли Суд объективный или субъективный критерий, имело место отсутствие беспристрастности со стороны председательствующего судьи в Верховном суде наблюдалось отсутствие беспристрастности из-за его отношений с адвокатом заявителя. В частности, после представления письменных замечаний сторон, но до начала апелляционного слушания, заявитель сменил адвоката. Новый адвокат был одним из основателей фирмы, в которой работал сын судьи.

37. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в той мере, в какой это уместно, гласит следующее:

“При определении своих гражданских прав и обязанностей ... каждый имеет право на справедливое ... разбирательство дела ... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.”

38. Правительство оспорило этот аргумент.

А. Приемлемость

1. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

(a) Доводы сторон

(i) Правительство

39. Правительство сначала заявило, что в соответствии с судебной практикой того времени судья G.C. не был обязан брать самоотвод в этом деле. Это правда, что он мог бы сделать это, если бы по личным причинам решил, что ему не подобает заседать. Однако он и другие заседающие судьи не были обязаны информировать заявителя об указанных отношениях, учитывая, что соответствующая судебная практика не предусматривала отвода судьи по этим основаниям и в качестве судьи G.C. не считал, что в интересах правосудия было бы уместно лишить его права участвовать в этом деле. Правительство сослалось на решение Верховного Суда по делу Despo Apostolidou и на Nicholas (цитируется выше, § 17).

40. Правительство далее утверждало, что заявитель не исчерпал внутренних средств правовой защиты. В соответствии с внутренним законодательством вопрос о возможном освобождении судьи может быть рассмотрен в судебном порядке только в том случае, если этот вопрос был поднят одной из заинтересованных сторон. Это не было сделано заявителем. Предполагая, что заявитель узнал о связи между судьей G.C. и адвокат заявителя после того, как Верховный суд вынес решение, он был вправе подать заявление о возобновлении апелляционного производства в свете новой информации, которую он получил о судье G.C. В этой связи правительство представило аргументы, аналогичные приведенным в Nicholas (процитированные выше, § § 30-31), и подчеркнуло, что поднятый заявителем вопрос касается права быть заслушанным и/или естественной справедливости и/или необходимых требования к суду сохранить его характер в качестве суда.

41. Правительство указало, что во внутреннем прецедентном праве проводится различие между делом, относящимся к юрисдикции третьей инстанции, и делом, основанным на присущей суду юрисдикции. В последнем случае Верховный суд обладает юрисдикцией вынести постановление о возобновлении апелляционного производства, тогда как в первом случае он не может этого сделать. Они отличали настоящее дело от дел Ierotheos Chirstodoulou и Kayat Trading (см. пункты 28 и 29 выше), на которые ссылается заявитель (см. пункт 43 ниже). В первом случае речь шла не о присущей суду юрисдикции, а о попытке получить доступ к юрисдикции третьей инстанции, в то время как во втором случае Верховный Суд пришел к выводу, что правила естественного правосудия не были нарушены и что поэтому нет никаких оснований для возобновления дела. Правительство также ссылалось на особое мнение меньшинства по делу Achilleas Korellis (см. Пункт 27 выше).

42. Наконец, правительство заявило, что публичное заявление Верховного суда было ограничено тем фактом, что участие судьи G.C. в этом деле соответствовало действовавшей в то время судебной практике, и не выносило решения о правильности участия судьи.

(ii) Заявитель

43. Заявитель утверждал, что отношения между судьей G.C. и новым адвокатом заявителя не были раскрыты ему ни Верховным судом, ни самим апеллянтом. После вынесения приговора у него не было никаких средств правовой защиты для того, чтобы поднять вопрос о беспристрастности. Предложенное правительством средство правовой защиты было недоступно как в теории, так и на практике. В соответствии с внутренним прецедентным правом возобновление рассмотрения дел происходило в тех случаях, когда имелись процессуальные, грамматические или канцелярские ошибки. В данном случае речь шла не об этом. В деле Achilleas Korellis (см. пункт 27 выше) Верховный суд отклонил ходатайство об отмене и/или изменении решения суда на основании предполагаемой пристрастности. Заявитель также опирался на решения Верховного Суда по делам Ierotheos Christodoulou и Kayat Trading, касающиеся предполагаемых нарушений естественного правосудия. Он утверждал, что из трех упомянутых выше дел явствует, что Верховный суд не желает вновь открывать такие дела (см. пункты 28 и 29 выше).

44. Кроме того, Верховный Суд в своем заявлении для прессы, сделанном 14 февраля 2012 года (см. пункт 18 выше), бесспорно и весьма определенно сформулировал четкое мнение о том, что вопрос об участии судьи G.C. соответствовал судебной практике. Таким образом, любая попытка вновь открыть дело была бы безрезультатной. Такая просьба была бы рассмотрена тем же судом, который не мог бы быть независимым или беспристрастным, поскольку он уже публично высказал свое мнение по этому вопросу в пользу указанного судьи. Кроме того, в состав коллегии, рассматривающей такую просьбу, должен был бы войти судья G.C., поскольку во внутреннем законодательстве не было процедуры, предусматривающей отвода для рассмотрения просьбы об этом. Кроме того, применявшийся в то время кодекс судебной практики, имевший обязательную силу, не включал рассматриваемые отношения в качестве оснований для освобождения от ответственности.

45. Наконец, заявитель подчеркнул, что в соответствии с прецедентным правом суда просьба о возобновлении дела, которое было завершено, обычно не может рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции, если только не будет установлено, что в соответствии с внутренним законодательством такая просьба может быть действительно признана эффективной. Однако в данном случае правительство не смогло доказать, что это так.

(b) Оценка Суда

46. ​​Правило исчерпания внутренних средств правовой защиты, упомянутое в пункте 1 статьи 35 Конвенции, обязывает тех, кто стремится возбудить дело против государства, в первую очередь использовать средства правовой защиты, предусмотренные национальной правовой системой, что дает государствам возможность исправить положение через свои правовые системы, прежде чем они будут обязаны отвечать за свои действия перед международным органом. Для соблюдения этого правила заявитель должен прибегнуть к внутренним средствам правовой защиты, чтобы получить средства правовой защиты, которые доступны и достаточны для возмещения в отношении предполагаемых нарушений; нет необходимости прибегать к средствам правовой защиты, которые являются неадекватными или неэффективными (см., в частности, Vučković and Others v. Serbia (preliminary objection) [GC], № 17153/11 и 29 других, §§ 70-71, 25 марта 2014, с дальнейшими ссылками).

47. Правительство, заявляющее о неисчерпании средств правовой защиты, обязано убедить суд в том, что это средство правовой защиты было эффективным и было доступно в теории и на практике в соответствующее время, то есть оно было доступно и могло обеспечить возмещение ущерба в отношении жалоб заявителя и предлагало разумные перспективы успеха (там же, § 77). Однако после того, как это бремя доказывания было удовлетворено, заявитель должен установить, что предложенное правительством средство правовой защиты было фактически исчерпано или по какой-либо причине было неадекватным и неэффективным в конкретных обстоятельствах дела или что существовали особые обстоятельства, освобождающие его от этого требования (там же).

48. В настоящем деле, как и в деле Nicholas (упомянутое выше, § 36), нет ничего конкретного, чтобы доказать, что заявитель или адвокат, представляющий его в Верховном суде, действительно знали о связи между судьей G.C. и новым адвокатом апеллянта в то время, когда судебное разбирательство все еще продолжалось.

49. Что касается утверждения правительства о том, что заявитель должен был подать ходатайство о возобновлении апелляционного производства в свете фактов, которые стали известны после вынесения решения, то суд вновь повторяет свою обширную прецедентную практику в том смысле, что ходатайство о пересмотре или возобновлении апелляционного производства или об аналогичном чрезвычайном средстве правовой защиты, как правило, не может быть принято во внимание для целей применения пункта 1 статьи 35 Конвенции (см. Nicholas, цитируемый выше, § § 37 38, с многочисленными ссылками). Суд в своем решении по делу Nicholas отклонил то же самое заявление о неисчерпании, сделанное правительством, установив, что не было установлено, что в соответствии с внутренним законодательством ходатайство о возобновлении производства по апелляции заявителя на основании предполагаемой пристрастности судьи может представлять собой эффективное средство правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции. Суд не видит причин отступать от этого вывода в отношении настоящего заявления, в частности с учетом решения Верховного Суда по делу Achilleas Korellis (см. пункт 27 выше), упомянутого в настоящем деле. Поэтому суд считает, что эта жалоба не может быть отклонена в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты.

50. Из этого следует, что возражение правительства должно быть отклонено.

2. Другие основания для неприемлемости

51. Суд отмечает, что эта жалоба не является ни явно необоснованной, ни неприемлемой по каким-либо другим основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

В. По существу дела

1. Доводы сторон

(a) Заявитель

52. Заявитель утверждал, что сын председательствующего судьи работал в фирме, которая взяла на себя представительство апеллянта до рассмотрения апелляции. Судья G.C. не раскрыл эту связь в ходе судебного разбирательства. Ему следовало бы сделать это и отказаться от участия в деле, поскольку его отношения с новым адвокатом апеллянта поставили под угрозу или могли бы поставить под угрозу право на справедливое судебное разбирательство. Тот факт, что его сын не был партнером, ничего не менял. В случае с Ramljak (цитируемым выше) сын судьи, о котором идет речь, был стажером. Кроме того, судья G.C. был единственным судьей, который задавал вопросы во время слушания или обращался с просьбами о разъяснении, что, следовательно, омрачало процесс.

(b) Правительство

53. Правительство заявило, что никакого вопроса о субъективной пристрастности в этом деле не возникало. Ничто в настоящем деле не указывало на то, что судья G.C. действовал с личным предубеждением или предвзятостью или что его суждение было каким-либо образом нарушено. Заявитель не делал никаких конкретных утверждений по этому вопросу и не представил никаких доказательств, свидетельствующих о личной предвзятости судьи G.C.

54. Кроме того, не было доказано, что опасения заявителя относительно отсутствия беспристрастности со стороны судьи G.C. были объективно обоснованы. Сын судьи G.C. работал младшим адвокатом в юридической фирме, которая представляла интересы апеллянта. Он не был адвокатом, который вел это дело в Верховном суде, и не был вовлечен в это дело каким-либо иным образом. Кроме того, он не был партнером в юридической фирме. Рассматриваемые отношения не носили такого характера и степени, которые указывали бы на отсутствие беспристрастности со стороны суда, учитывая, в частности, судебную практику, применявшуюся в то время, когда рассматриваемые отношения не рассматривались в качестве оснований для отвода. Ссылаясь на дело Micallef V. Malta [GC], no.17056/06, § 99, ECHR 2009, правительство указало, что суд принимает во внимание внутренние нормы, регулирующие отвод судей, при вынесении своих собственных оценок в отношении объективной беспристрастности. Настоящее дело можно было бы отличить от дела (i) Pescador Valero v. Spain (№62435/00, § 27, ЕСПЧ 2003 VII), в котором сам судья работал доцентом в университете (одна из сторон разбирательства), и (ii) Tocono and Profesorii Prometeişti v. Moldova (№32263/03, § 31, 26 июня 2007 года), в котором рассматриваемый судья угрожал школьным властям – включая завуча и учителей, исключивших его сына, - возмездием.

55. Правительство также провело различие между настоящим делом и делом Ramljak (цитируемым выше) по двум причинам: Во-первых, юридическая фирма, в которой работал сын судьи G.C., была более крупной и включала в себя двадцать пять адвокатов, а не только двух главных адвокатов; и во-вторых, кодекс судебной практики, применявшийся в то время, не охватывал рассматриваемые отношения. В Ramljak суд принял во внимание прецедентное право Верховного суда Хорватии, который был склонен отменить решения, вынесенные судьями, чьи близкие родственники работали в адвокатских конторах представителей сторон.

56. Наконец, что касается утверждения заявителя о том, что процедура обжалования была испорчена из-за вопросов, поставленных судьей G.C., то правительство утверждало, что во время слушания дела судьи часто задавали вопросы и просили разъяснений по фактическим и правовым вопросам.

2. Оценка Суда

57. Суд ссылается на общие принципы беспристрастности, подробно изложенные в пунктах 49-55 его решения по делу Nicholas (цитируется выше с дальнейшими ссылками).

58. В данном случае опасения заявителя по поводу отсутствия беспристрастности со стороны судьи G.C., который заседал в составе трех судей Верховного суда, принимая решение по апелляции, были основаны на том факте, что сын судьи G.C. работал в юридической фирме, одним из учредителей которой был адвокат апеллянта.

59. В соответствии с субъективным критерием суд вновь заявляет, что личная беспристрастность судьи должна предполагаться до тех пор, пока не будет доказано обратное (см. Общие принципы в Nicholas, процитированные выше, § 50). Суд отмечает, что ничто в настоящем деле не указывало на какое-либо фактическое предубеждение или предвзятость со стороны судьи G.C.

60. Поэтому дело будет рассматриваться только с точки зрения объективного критерия беспристрастности. Более конкретно, суд должен решить, были ли опасения заявителя объективно обоснованными, учитывая обстоятельства дела.

61. Суд ссылается на принципы, изложенные в его решении по делу Nicholas относительно ситуаций, в которых судья имеет кровную связь с сотрудником юридической фирмы, представляющим сторону в любом данном разбирательстве (§§ 62-64). В частности, он вновь заявляет, что если судья связан кровными узами с сотрудником юридической фирмы, представляющим какую-либо сторону в каком-либо конкретном разбирательстве, то это само по себе не дисквалифицирует судью. Автоматическая дисквалификация на основании родства не обязательно требуется (там же, § 62). Однако именно такая ситуация или принадлежность может породить опасения относительно беспристрастности судьи. Насколько объективно оправданы такие опасения, будет во многом зависеть от обстоятельств конкретного дела, и в этой связи следует учитывать целый ряд факторов. Они должны включать, в частности, вопрос о том, был ли родственник судьи вовлечен в рассматриваемое дело, положение родственника судьи в фирме, размер фирмы, ее внутреннюю организационную структуру, финансовую значимость дела для юридической фирмы, а также любые возможные финансовые интересы или потенциальную выгоду (и их масштабы) со стороны родственника (там же.).

62. Нельзя упускать из виду, что Кипр-это небольшая страна, с более мелкими фирмами и меньшим числом судей, чем более крупные юрисдикции; поэтому такая ситуация, вероятно, будет возникать чаще (там же, § 63), с дальнейшими ссылками). В своем прецедентном праве суд отметил, что жалобы на предвзятость не должны быть способны парализовать правовую систему государства-ответчика и что в небольших юрисдикциях чрезмерно строгие стандарты в отношении таких ходатайств могут неоправданно затруднить отправление правосудия (там же).

63. Однако, учитывая важность явки, когда возникает такая ситуация (которая может вызвать предположение или видимость предвзятости), эта ситуация должна быть раскрыта в самом начале разбирательства и должна быть проведена оценка с учетом различных факторов, связанных с тем, чтобы определить, действительно ли дисквалификация необходима в данном случае. Это важная процедурная гарантия, которая необходима для обеспечения адекватных гарантий как объективной, так и субъективной беспристрастности (там же, § 64).

64. Как и в случае с Nicholas, в данном случае такого раскрытия не было, и заявитель обнаружил трудовую связь только после того, как было вынесено решение по его апелляции. Таким образом, он столкнулся с ситуацией, когда сын судьи G.C. работал в юридической фирме, которая взяла на себя представительство апеллянта до рассмотрения апелляции и чей учредитель/управляющий партнер, его работодатель, как и в случае Nicholas (§§ 57 и 65), появился на слушании апелляции. Заявитель не знал, действительно ли сын судьи G.C. был вовлечен в это дело и имел ли он финансовый интерес, связанный с его исходом (там же., § 65). Таким образом, создавалась видимость пристрастности. Таким образом, суд считает, что сомнения заявителя относительно беспристрастности судьи G.C. по этим основаниям были объективно обоснованы и что национальное законодательство и практика не предусматривали достаточных процессуальных гарантий в этом отношении.

65. Однако следует отметить, что впоследствии в Кодекс судебной практики были внесены поправки (см. пункты 23 и 24 выше) и что действующая в настоящее время редакция кодекса предусматривает, что такая трудовая связь является основанием для отвода судьи в случаях, подобных нынешнему, которые не рассматриваются полным составом коллегии (см. пункт 24 выше).

66. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 10 КОНВЕНЦИИ

67. Заявитель жаловался на нарушение его права на свободу выражения мнений, предусмотренного статьей 10 Конвенции, которая гласит:

«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

68. Заявитель утверждал, в частности, что вмешательство в его право не было ни необходимым в демократическом обществе, ни соразмерным. Он утверждал, что эти заявления были сделаны в контексте важных политических дебатов, представляющих общественный интерес, и касались политика, который поставил себя в крайне противоречивую ситуацию, подвергая себя критике за свои действия.

69. Правительство оспорило этот аргумент.

А. Доводы сторон

1. Правительство

70. Правительство заявило, что заявитель не исчерпал внутренних средств правовой защиты, как того требует пункт 1 статьи 35 Конвенции в отношении его жалобы по статье 10. В ходе апелляционного слушания он отозвал основания для апелляции в защиту справедливого комментария, что дало бы Верховному суду возможность рассмотреть вопрос о том, было ли клеветническое заявление охвачено указанной защитой. При этом Верховный суд должен был бы обеспечить баланс между правом заявителя на свободу выражения мнений и правом заявителя на репутацию в рамках параметров этой защиты. В национальном законодательстве защита справедливого комментария выступает в качестве гарантии свободы выражения мнений в отношении вопросов, представляющих общественный интерес, и может использоваться в качестве процессуальной гарантии в интересах ответчика в ходе разбирательства по делу о диффамации. Признание и защита этой защиты в основном направлены на обеспечение участия граждан в делах, представляющих общественный интерес, посредством публичной критики и комментариев в отношении лиц и ситуаций, связанных с вопросами, представляющими общественный интерес, при условии отсутствия недобросовестности. Кроме того, оно предоставляет ответчику в ходе такого разбирательства возможность доказать, что для его утверждения имелись достаточные фактические основания. Ссылаясь на решение суда по делу Morice v. France ([GC], no. 29369/10, § 155, ЕСПЧ 2015), правительство утверждало, что в соответствии с прецедентным правом суда предоставление такой возможности является фактором, который следует принимать во внимание при оценке соразмерности вмешательства в соответствии со статьей 10. В подтверждение своих доводов правительство сослалось на решения Верховного Суда по делу о клевете, в которых была поднята и рассмотрена защита справедливого комментария (см. пункты 32 и 35 выше).

71. Заявитель в ходе апелляционного слушания отозвал свое возражение в защиту справедливого комментария. Он безоговорочно согласился с Верховным судом в том, что касается разграничения предмета дела о клевете, и в ходе слушания в устной форме изложил сложившуюся ситуацию. Его аргумент состоял в том, что данное заявление не было клеветническим. Правительство отметило, что заявитель не указал причины, по которой он отозвал эту защиту.

72. Правительство указало, что доводы заявителя упускают из виду хорошо устоявшееся внутреннее прецедентное право, согласно которому в гражданском иске о защите от квеветы соблюдение баланса, требуемое правом на свободу выражения мнений, и особенно в отношении вопросов, представляющих общественный интерес, была проведена национальными судами при рассмотрении соответствующей защиты от клеветы (см. пункты 32-35 выше). Его защита справедливых комментариев фактически была поддержана окружным судом в решении от 30 июня 2008 года. Таким образом, заявитель допустил процессуальную ошибку, когда он отозвал возражение защиты о справедливом замечании по апелляции.

2. Заявитель

73. Заявитель не согласился и заявил, что вопреки заявлениям Правительства он полностью представил и аргументировал свою жалобу по статье 10 как в окружном суде, так и в Верховном суде в своих письменных и устных заявлениях. Он также выступал в защиту справедливого комментария на всех этапах письменных заявлений; он отозвал эту защиту только тогда, когда Верховный суд вмешался, добиваясь ограничения поднятых перед ним вопросов.

74. В любом случае тот факт, что заявитель отказался от этой защиты, не оказал никакого влияния на дело, поскольку он не препятствовал Верховному суду в рассмотрении существа дела. В частности, суд все еще был в состоянии рассмотреть, были ли заявления, которые он представил в качестве утверждений о фактах, по существу верными в отношении вероятностного баланса и влияли ли какие-либо ограничения, то есть выводы о клевете, на право заявителя на свободу выражения мнения и был соразмерным и оправданным, учитывая, что заявления были сделаны в контексте важной политической дискуссии, представляющей общественный интерес между двумя политическими деятелями. Верховный суд должен был учесть вышеизложенное при принятии решения о том, были ли эти заявления клеветническими или нет.

75. Заявитель подчеркнул, что его позиция ab initio состояла в том, что его заявления были правдивыми и поэтому не были клеветническими. Это все еще была его позиция. Он утверждал, что заключение о клевете нарушило его право на свободу выражения мнений.

(b) Оценка Суда

76. Суд ссылается на общие принципы, касающиеся исчерпания внутренних средств правовой защиты, которые изложены в пунктах 46 и 47 выше.

77. В настоящем деле заявитель утверждал в национальных судах, что заявления, которые он сделал о C.Th. во время прямой радиопередачи не было никакой клеветы. Хотя заявитель первоначально ссылался на доводы о справедливом комментарии, обосновании (истине) и квалифицированной привилегии (см. пункты 30 и 31 выше), в конечном итоге он добился только первого из них в первой инстанции (см. пункт 7 выше). Суд первой инстанции пришел к выводу, что его заявления не были клеветническими, и в любом случае поддержал справедливое замечание защиты. Однако в апелляционном порядке заявитель отказался от этой защиты и согласился с тем, что вопрос, подлежащий рассмотрению в апелляционном порядке, касается только того, были ли эти заявления клеветническими или нет. Из протокола судебного заседания в Верховном суде следует, что адвокат заявителя первоначально поднял вопрос о том, следует ли рассматривать вопрос о справедливом комментарии, и Верховный Суд прямо спросил мнение адвоката заявителя по этому вопросу. Последовал обмен мнениями, который поначалу был не совсем ясен. Однако Верховный суд затем разъяснил, что предмет судебного разбирательства в связи с этим обменом мнениями будет ограничен вопросом о том, имела ли место клевета или нет, и что это будет определять исход апелляции. Как указало правительство, адвокат заявителя безоговорочно согласился с судом по этому вопросу и прямо заявил, что он выступает за то, чтобы ограничить вопрос об апелляции вопросом о том, имеет ли место клевета. Как следствие, рассмотрение дела и вынесение решения Верховным судом было ограничено только этим вопросом.

78. Как подчеркивает правительство, внутреннее законодательство предусматривает ряд мер защиты в случае иска о клевете, и одним из них является справедливое замечание. Правительство утверждало, что при рассмотрении вопроса о том, применима ли эта конкретная защита в данном деле, Верховный суд должен был бы рассмотреть вопрос о наличии достаточных фактических оснований для заявлений заявителя и приступить к балансированию между правом заявителя на свободу выражения мнений и правом заявителя на репутацию, принимая во внимание контекст, в котором были сделаны эти заявления. Защита справедливого комментария касалась вопросов, представляющих общественный интерес.

79. Заявитель не представил каких-либо объяснений, почему он согласился отозвать свою защиту от справедливого комментария, принимая во внимание, что его аргумент состоял в том, что его заявления были сделаны в контексте важных политических дебатов, представляющих общественный интерес, а также что эта защита была поддержана судом первой инстанции. Отказавшись от этой защиты, заявитель явно сузил рассмотрение дела Верховным Судом и не представил все аргументы по статье 10, которые он сейчас приводит в Верховном суде, чтобы дать ему возможность решить эти вопросы. Кроме того, учитывая, что его защита была успешной в первой инстанции, нельзя сказать, что разбирательство в Верховном суде не давало ему никаких перспектив на успех.

80. Следует также отметить, что в той мере, в какой заявитель утверждал, что сделанные им заявления были правдивыми и что Верховный суд должен был рассмотреть этот вопрос при принятии решения о том, были ли они клеветническими, заявитель не настаивал на защите обоснования/истины в национальных судах (см. пункт 77 выше).

81. Учитывая эти соображения, суд считает, что возражение правительства о том, что соответствующее эффективное внутреннее средство правовой защиты не было использовано заявителем в данном конкретном случае, является вполне обоснованным (см., в частности, дело Azinas V. Cyprus [GC], no.56679/00, § 41, ECHR 2004 III, с дальнейшими ссылками).

82. Следовательно, жалоба по статье 10 должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

83. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”

А. Ущерб

84. Заявитель потребовал 25 000 евро в качестве компенсации материального ущерба плюс НДС. Именно эту сумму ему было предписано выплатить окружным судом Никосии после рассмотрения вопроса о возмещении ущерба. Заявитель также потребовал 35 000 евро в качестве компенсации морального вреда. В частности, он потребовал 25 000 евро за нанесение ущерба его доброму имени и репутации и 10 000 евро за душевные страдания и страдания, которым он подвергался в течение длительного периода в связи с нарушением его прав, предусмотренных статьями 6 и 10 Конвенции.

85. Что касается требования заявителя о возмещении материального ущерба, то правительство указало, что вопрос о возмещении ущерба все еще находится на рассмотрении Верховного Суда. Они настоятельно призвали суд отклонить требования заявителя о возмещении морального вреда как чрезмерный на основании его прецедентного права.

86. Суд не усматривает никакой причинно-следственной связи между выявленным нарушением и предполагаемым материальным ущербом; поэтому он отклоняет это требование. С другой стороны, принимая во внимание нарушение, обнаруженное в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, он присуждает заявителю 9 600 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взимаем.

В. Судебные расходы

87. Заявитель потребовал 40 000 евро плюс НДС (без указания процентной ставки) в общей сложности за издержки и расходы, понесенные в национальных судах, а также за те, которые были понесены в Суде. Он утверждал, что достиг устной договоренности со своим адвокатом о том, что он выплатит ему эту сумму в качестве гонорара за юридические услуги, включая все понесенные на сегодняшний день расходы, независимо от исхода рассмотрения заявления. Он добавил, что устное соглашение было обновлено, а сумма время от времени увеличивалась, поскольку его адвокату требовалась дальнейшая работа. Это соглашение не было оформлено в письменном виде, поскольку он был членом парламента, а его доброе имя и репутация были бесспорны. Вышеуказанная сумма была распределена следующим образом: а) 25 413,66 евро на издержки и расходы, понесенные в связи с разбирательством первой инстанции по гражданскому иску №3775/06, в апелляционном производстве (апелляция №297/08) и разбирательстве первой инстанции по возмещению ущерба; б) 14 586,34 евро на расходы, понесенные по апелляции №79/13, в разбирательстве по оспариванию расходов, присужденных судом первой инстанции по гражданскому иску №3775/06, а также за издержки и расходы, понесенные в суде. Заявитель представил определенные квитанции и счета расходов в связи с издержками и расходами, понесенными внутри страны.

88. Кроме того, заявитель потребовал 1248,20 евро для покрытия расходов из собственного кармана в рамках внутреннего разбирательства и разбирательства в Суде, для чего он также предоставил квитанции. Из этой суммы 19,20 евро касались почтовых сборов за подачу заявления в суд. Были предоставлены квитанции, суммирующие эту сумму.

89. Правительство указало, что в соответствии с прецедентным правом суда заявитель не может требовать возмещения издержек и расходов, которые (а) не были обязательно понесены для предотвращения или возмещения выявленного судом нарушения Конвенции; (b) не были разумными в количественном отношении; (c) не были причинно связаны с предполагаемым нарушением; (d) не были детализированы и обоснованы квитанциями и счетами-фактурами; и, наконец, (д) фактически не были понесены. Заявитель не представил каких-либо подробных квитанций или счетов-фактур, обосновывающих его требование на сумму 40 000 евро, но полагался на устное соглашение. Эта сумма в любом случае была чрезмерной. Кроме того, некоторые из заявленных расходов не касались процедур, которые были предметом настоящей жалобы. Единственными расходами, которые заявитель мог бы потребовать в связи с внутренним разбирательством, были те, которые одобрены секретарем Верховного суда в отношении судебных издержек, понесенных по гражданскому делу № 3775/06 и гражданскому апелляционному делу № 297/08; а также расходы по дополнительному разбирательству в первой инстанции, касающемуся ущерба. Они составили 13 282.88.8 евро. Кроме того, заявитель потребовал 1248,20 евро для покрытия расходов из собственного кармана в рамках внутреннего разбирательства и разбирательства в суде, для чего он также предоставил квитанции. Из этой суммы 19,20 евро касались почтовых сборов за подачу заявления в суд. Были предоставлены квитанции, суммирующие эту сумму.

90. Согласно прецедентной практике суда, заявитель имеет право на возмещение издержек и расходов только в той мере, в какой было доказано, что они были фактически и обязательно понесены и являются разумными в количественном отношении. Правило 60 Регламента Суда далее требует, чтобы заявитель представил детализированные сведения обо всех претензиях вместе с любыми соответствующими подтверждающими документами.

91. В настоящем деле в той мере, в какой заявитель требовал возмещения издержек и расходов на внутреннее производство, суд отмечает, что он признал жалобу заявителя в соответствии со статьей 10 неприемлемой. Внутреннее разбирательство касалось его жалобы в соответствии с этим положением. Вопрос о беспристрастности в ходе апелляционного производства возник только после завершения производства по апелляции № 297/08. Дополнительное разбирательство было ограничено вопросом о возмещении ущерба, который должен быть присужден истцу за клевету. Таким образом, расходы и издержки, понесенные заявителем в национальных судах, не были понесены в связи с его попыткой добиться возмещения ущерба за нарушение, признанное судом в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Таким образом, суд отклоняет требования о возмещении расходов и издержек в рамках внутреннего производства.

92. Что касается требования заявителя относительно издержек и расходов в суде, то заявитель не указал точную сумму, а лишь сослался на совокупную сумму, которая включает в себя другие расходы, понесенные на национальном уровне. Он не представил никаких подтверждающих документов – таких как детализированные квитанций или счета – фактуры, обосновывающие его требования (см. Merabishvili V. Georgia [GC], no.72508/13, § § 370-372, 28 ноября 2017 года, с дальнейшими ссылками). Единственные представленные квитанции касаются почтовых сборов за отправку документов в суд в размере 19,20 евро. Следовательно, суд может присудить только последнюю сумму.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

93. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. Объявляет жалобу в отношении пункта 1 статьи 6 Конвенции приемлемой, а остальную часть жалобы-неприемлемой;

2. Постановляет, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

3. Постановляет

(a) а) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты вступления постановления суда в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции следующие суммы:

(i) EUR 9,600 (Девять тысяч шестьсот евро) плюс любой налог, начисляемый на указанную сумму, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;

(ii) EUR 19.20 (девятнадцать евро и двадцать центов), плюс любой налог, который может взиматься с заявителя, в отношении расходов и издержек;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

4. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 мая 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Милан Блашко Пол Лемменс Регистратор Президент