Кипр: условия содержания под стражей в полиции

26 марта 2019 Европейский Суд вынес постановление по делу "HAGHILO v. CYPRUS", жалоба № 47920/12).

Ключевые нарушения:

Статья 3 - унижающее достоинство обращение (Материально-правовой аспект) Статья 5-1 - законный арест или содержание под стражей

статья 5-1-f - депортация

Компенсация 30 000 евро.

Европейский Суд со ссылкой на отчеты Европейского комитета против пыток и Омбудсмена установил, что более 18 месяцев с 2011 по 2012 гг. заявитель, признанный незаконным мигрантом, содержался в изоляторах временного содержания полиции Фамагусты, Пафоса и Арадиппу в унижающих достоинство условиях.

Признано, что перемещение из одного полицейского участка в другой образует длящийся характер, т.к. условия содержания заключенных ничем существенно не отличались.

Правительство Кипра утверждало, что эффективным средством правовой защиты, который не был исчерпан заявителем, являлась подача жалобы на условия содержания под стражей в рамках процедуры habeas corpus. Европейский Суд дал этому оценку и отклонил замечания Правительства.

Подвергнута критике Суда процедура заключения под стражу и продление срока в отношении лиц, подлежащих депортации.

Суд признал неприемлемой жалобу на условия содержания в полиции г. Ларнака. Неофициальный перевод постановления ниже.

04/12/2018 Европейский суд в деле "KHANH V. CYPRUS" (жалоба №43639/12) установил аналогичные нарушения статьи 3 Конвенции при содержании заявительницы под стражей в полиции г. Лимассола в период с марта по июль 2012 г. в ожидании депортации, взыскав с государства -ответчика в ее пользу 6500 евро.

Похожие дела:

SEAGAL v. CYPRUS, application no. 50756/13 - жестокое обращение в тюрьме Никосии и отсутствие адекватной медицинской помощи

---------------------------

ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ

Дело HAGHILO v. CYPRUS

(жалоба № 47920/12)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА

СТРАСБУРГ

26 марта 2019 года

ФИНАЛ

26/06/2019

Настоящее решение стало окончательным в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции. Он может подлежать редакционной правке.

В деле Агило против Кипра,

Европейский суд по правам человека (третья секция), заседающий в качестве палаты в составе:

Винсент А. де Гаэтано, президент,

Бранко Любарда,

Хелен Келлер,

Пер пастор Виланова,

Алена Поличкова,

Георгиос А. Сергидес,

Мария Элосеги, судьи

и Стивен Филлипс, секретарь секции,

Обсудив в частном порядке 5 марта 2019 года,

Выносит следующее судебное постановление, которое было принято в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Это дело возбуждено по жалобе (№ 47920/12) против Республики Кипр, поданной в суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (“Конвенция”) гражданином Ирана Мустафой Агило (“заявитель”) 9 октября 2012 года.

2. Заявитель был представлен г-жой Н. Чараламбиду, адвокатом, практикующим в Никосии. Кипрское правительство (“правительство”) было представлено его представителем г-ном К. Клиридисом, Генеральным прокурором Республики Кипр.

3. Была высказана просьба о том, чтобы суд в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда принял обеспечительную меру для предотвращения угрозы депортации заявителя в Иран; эта просьба была отклонена 2 августа 2012 года.

4. Заявитель утверждал, что его задержание было незаконным и что он не имел в своем распоряжении эффективного средства правовой защиты, с помощью которого можно было бы оспорить законность его задержания. Кроме того, он пожаловался на условия его содержания в следственных изоляторах полицейского участка Фамагусты в Ларнаке (“полицейский участок Фамагусты”), в центральном полицейском участке Пафоса (“полицейский участок пафоса”) и в полицейском участке Арадиппу. Он ссылался на статьи 3 и 5 §§ 1 и 4 Конвенции.

5. 7 сентября 2015 года вышеуказанная жалоба была доведена до сведения правительства, а остальные жалобы заявителя (в том числе касающиеся условий его содержания в четвертом полицейском участке – а именно в полицейском участке Ларнаки) были признаны неприемлемыми в соответствии с правилом 54 § 3 Регламента Суда.

ФАКТИЧЕСКИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

I. Обстоятельства данного дела

6. Заявитель родился в 1973 году и в настоящее время проживает в Армении.

1. Первый арест заявителя и его содержание под стражей с 28 марта 2011 года по 22 декабря 2011 года

7. Заявитель покинул Иран в марте 2011 года и отправился в Турцию. Он незаконно въехал на Кипр через “турецкую республику Северного Кипра” (ТРСК) 21 марта 2011 года.

8. 28 марта 2011 года заявитель был арестован в аэропорту Ларнаки, когда он пытался вылететь в Лондон по поддельному румынскому паспорту. Он был арестован за совершение преступлений, связанных с

I) использование поддельного документа (статьи 331, 333, 335 и 339 Уголовного кодекса (Cap. 154) - см. A. H. and J. K. v. Cyprus, nos. 41903/10 и 41911/10, § 114, 21 июля 2015 г.),

(ii) выдача себя за другого человека (section 360 of Cap. 154; там же .) и

iii) незаконный въезд в Республику (статьи 12 (1), (2) и ( 5) Закона Об иностранцах и иммиграции (Cap. 105, с поправками) - см. Seegal v.Cyprus, no. 50756/13, §§ 91 и 93, 26 апреля 2016 года). Он был помещен под стражу в центральные тюрьмы Никосии.

9. 29 марта 2011 года заявитель предстал перед окружным судом Ларнаки, который постановил заключить его под стражу на три дня.

10. 31 марта 2011 года ему было предъявлено уголовное обвинение (дело № 5220/2011). Окружной суд Ларнаки отложил рассмотрение дела до 5 апреля 2011 года и продлил срок содержания заявителя под стражей до этой даты.

11. Однако 31 марта 2011 года Генеральный прокурор принял решение о прекращении уголовного преследования и дал указание депортировать заявителя.

12. В письме от 4 апреля 2011 года, направленном окружным Управлением по делам иностранцев и иммигрантов полиции Ларнаки в службу по делам иностранцев и иммиграции, было рекомендовано выдать постановления о депортации и содержании под стражей заявителя для обеспечения того, чтобы заявитель не скрылся после истечения срока действия постановления о содержании под стражей, выданного окружным судом Ларнаки.

13. 4 апреля 2011 года постоянный секретарь министра внутренних дел издал приказ о задержании и депортации в соответствии со статьей 14 (6) Закона Об иностранцах и иммиграции (Cap. 105) на том основании, что заявитель являлся запрещенным иммигрантом по смыслу статей 6(1) (k) и (l) этого закона (см. пункт 97 ниже). На имя заявителя было направлено письмо Министерства внутренних дел от 4 апреля 2011 года, в котором он сообщал (i), что он является незаконным иммигрантом в соответствии с вышеупомянутыми положениями на основании незаконного въезда и (ii) решения о его задержании и депортации.

14. На этом письме есть резолюция, подписанная сотрудником полиции, в которой говорится, что письмо было вручено заявителю 5 апреля 2011 года в 12:05, но он отказался подписать его.

15. Полиция также установила в то время, что у заявителя не было действительного паспорта.

16. Заявитель был переведен в изолятор временного содержания для задержанных по иммиграционным делам в полицейском участке Фамагусты.

2. Ходатайство заявителя о предоставлении убежища и все соответствующие процедуры

17. 12 апреля 2011 года, находясь в заключении, заявитель подал ходатайство о предоставлении ему убежища.

18. В связи с этим 14 апреля 2011 года постоянный секретарь Министерства внутренних дел принял решение приостановить действие постановления о депортации до рассмотрения ходатайства заявителя о предоставлении убежища.

19. Ходатайство было отклонено службой убежища 30 апреля 2011 года.

20. 5 мая 2011 года заявителю было вручено письмо с уведомлением о принятом вышеуказанном решении, однако он отказался его подписывать.

21. 1 июня 2011 года заявитель подал апелляцию в надзорный орган по делам беженцев (далее-надзорный орган) на решение службы предоставления убежища. Апелляция была отклонена 10 августа 2011 года; соответствующее решение было вручено заявителю 17 августа 2011 года.

22. 21 сентября 2011 года заявитель был переведен в изолятор временного содержания в полицейском участке Пафоса.

23. 10 октября 2011 года заявитель подал апелляционную жалобу (“процедура судебного обжалования”; апелляционная жалоба № 1) 1320/2011) в Верховный суд (в качестве надзорной юрисдикции первой инстанции) в соответствии со статьей 146 Конституции, оспаривая решение надзорного органа.

24. 13 октября 2011 года директор Службы по делам иностранцев и иммиграции вновь рассмотрел дело заявителя и рекомендовал властям приступить к депортации заявителя после того, как надзорный орган отклонил его ходатайство о предоставлении убежища (см. пункт 21 выше). Принимая во внимание обстоятельства этого дела, директор решил, что принцип недепортации не является препятствием для его депортации.

3. Процедура habeas corpus

25. 9 ноября 2011 года заявитель подал заявление habeas corpus (заявление №133/2011) в Верховный суд (как суд первой инстанции), оспаривая законность его содержания под стражей в связи с длительностью его срока.

26. 11 ноября 2011 года пресс-секретарь министра внутренних дел дал указание полиции приступить к депортации заявителя. Согласно внутренней записке, впоследствии направленной Департаментом регистрации актов гражданского состояния и миграции Генеральному прокурору, депортация заявителя была невозможна, поскольку у заявителя не было действительного паспорта и он не сотрудничал с властями в целях его получения.

27. 25 ноября 2011 года, в то время как дело habeas corpus находилось на рассмотрении, были внесены поправки в закон № 134/1011. 153(I)/2011 к закону об иностранцах и иммиграции (включение в национальное законодательство директивы 2008/115 / ЕС Европейского парламента и Совета Об общих стандартах и процедурах в государствах-членах для возвращения незаконно пребывающих граждан третьих стран – “директива ЕС о возвращении” (см. пункт 100 ниже)) вступила в силу.

28. 29 ноября 2011 года министр внутренних дел принял решение продлить срок содержания заявителя под стражей на срок до восемнадцати месяцев на основании раздела 18 ΠΣΤ (8) (α) закона об иностранцах и иммиграции с внесенными в него поправками на основании закона № 13/2011/2012.153 (I) / 2011 (см. пункты 100 и 101 ниже).

29. 22 декабря 2011 года Верховный суд принял решение в пользу заявителя и распорядился о его немедленном освобождении. Что касается поднятых предварительных вопросов, то Верховный суд, во-первых, постановил, что он уполномочен рассматривать заявление, поскольку ему было предложено изучить законность длительного содержания заявителя под стражей и его продления, а не законность постановлений о депортации и содержании под стражей. Закон об иностранцах и иммиграции прямо предусматривает, что заявления habeas corpus, оспаривающие законность задержания с целью депортации, могут быть поданы в Верховный суд на основании длительных оснований.

30. Верховный суд затем рассмотрел существо заявления и постановил, что содержание заявителя под стражей после 4 октября 2011 года – то есть после шестимесячного периода – было незаконным в соответствии с Директивой ЕС о возвращении, которая в то время имела прямое действие во внутреннем законодательстве. В этой связи он постановил, что шестимесячный период, предусмотренный в статье 15 §5 вышеупомянутой директивы, начался 4 апреля 2011 года и закончился 4 октября 2011 года. Хотя в пункте 6 статьи 15 этой директивы предусматривается возможность продления срока содержания под стражей на срок, не превышающий еще одного двенадцатимесячного срока, в случае отсутствия сотрудничества со стороны гражданина третьей страны и предусматривается, что это должно применяться в соответствии с положениями национального законодательства; однако в данном случае на момент истечения шестимесячного срока такого национального законодательства не существовало. Как закон № 153 (I)/2011, транспонирование директивы в национальное законодательство вступило в силу только по истечении шестимесячного периода, который она не могла быть применена к заявителю. Кроме того, продление срока содержания заявителя под стражей министром внутренних дел на основании закона №153(I)/2011 было произведено после истечения шестимесячного периода. Поэтому она не подпадала под действие применимого в то время законодательства, и Министерство внутренних дел не имело права ретроактивно подтверждать задержание заявителя. Власти не имели права ссылаться на отказ заявителя сотрудничать в качестве основания для продления срока его содержания под стражей после 4 октября 2011 года.

31. Правительство не подавало апелляции на это решение суда.

4. Срок ареста заявителя и его содержания под стражей с 22 декабря 2011 года по 25 октября 2012 года

32. 22 декабря 2011 года, после вынесения решения в его пользу Верховным судом в этот день, заявитель (который присутствовал в суде) был немедленно освобожден, но затем был вновь арестован через несколько минут после его выхода из зала суда.

33. Заявитель был арестован на основании новых приказов о задержании и депортации, выданные в отношении него на тех же основаниях, как и те, которые приводились в отношении первого приказа о задержании и депортации – то есть на основании статей 6(1)(К) и (Л) и 14(6) Закона об иностранцах и закона об иммиграции (см. пункт 13 выше). Правительство заявило, что решение о повторном аресте заявителя было основано на решении Министерства внутренних дел от 29 ноября 2011 года продлить срок содержания заявителя под стражей до 18 месяцев (см. пункт 28 выше). После его ареста сотрудники полиции информировали заявителя о его правах в соответствии с законом 2005 года о правах арестованных и задержанных лиц (закон № 163(I)/2005 года – см. Сигал, упомянутый выше, §99). Он был также ознакомлен с письмом от 22 декабря 2011 от первого главного административного сотрудника Министерства внутренних дел, в котором сообщалось, что он был незаконным иммигрантом на основании статей 6(1)(k) и (L) Закон об иностранцах и иммиграции на основании (ях) его незаконного въезда и пребывания в Республике Кипр и (II) решения задержать и депортировать его.

34. На письме есть резолюция, подписанная сотрудником полиции, в которой говорится, что оно было вручено заявителю 22 декабря 2011 года в 12:10 и что содержание было ему объяснено, но он отказался подписать его.

35. Заявитель был доставлен обратно в полицейский участок Пафоса.

36. В тот же день адвокат заявителя направил факсимильное сообщение министру внутренних дел и начальнику полиции, указав, что новые постановления о задержании и депортации противоречат постановлению Верховного Суда от 22 декабря 2011 года и нарушают положения Директивы ЕС о возвращении. Он указал, что эти постановления были вынесены на тех же основаниях, что и предыдущие, и что Верховный суд признал содержание заявителя под стражей незаконным. Он также подчеркнул, что заявитель был задержан, несмотря на то, что он был просителем убежища. Он просил освободить заявителя. Он также просил, если власти будут продолжать задерживать заявителя, перевести его в другое учреждение; адвокат подал эту просьбу, поскольку заявитель содержался в полицейском участке Пафоса вместе с подозреваемыми в совершении уголовных преступлений в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях. Заявитель сообщил, что от властей не было получено никакого ответа.

37. 28 декабря 2011 года заявитель подал жалобу (№ 1724/2011) в Верховный суд (в качестве надзорной юрисдикции первой инстанции), оспаривая законность новых постановлений о выдаче и депортации, на основании которых он был вновь арестован и заключен под стражу.

38. В письме от 15 марта 2012 года адвокат заявителя пожаловался министру внутренних дел на задержание заявителя и просил пересмотреть порядок задержания заявителя в соответствии с разделом 18 ΠΣΤ (4) Закона Об иностранцах и иммиграции (см. пункт 101 ниже). Заявитель сообщил, что на это письмо не было получено никакого ответа.

39. В письме от 22 мая 2012 года адвокат заявителя вновь пожаловался министру юстиции и общественной безопасности и начальнику полиции на продолжающееся содержание заявителя под стражей, а также на условия его содержания в полицейском участке Пафоса и психологическое и психосоматическое воздействие, которое эти условия оказали на него.

40. 25 мая 2012 года министр внутренних дел рассмотрел вопрос о содержании заявителя под стражей и принял решение о его продлении еще на шесть месяцев, поскольку заявитель не имел проездных документов и продолжал отказываться посещать посольство Ирана для обеспечения выдачи ему паспорта, что затруднило процесс депортации.

41. 29 мая 2012 года заявитель был переведен в изолятор временного содержания полицейского участка Ларнаки.

42. 13 июня 2012 года министр внутренних дел рассмотрел вопрос о заключении заявителя под стражу и постановил продлить его на шесть месяцев на тех же основаниях, которые были указаны в предыдущем решении (см. пункт 40 выше).

43. 14 июня 2012 года постоянный секретарь Министерства внутренних дел направил письмо заявителю, сообщив ему о выше упомянутых решения, принятые министром в соответствии со статьей 18 ΠΣΤ(8) (α) Закон об иностранцах и иммиграции из-за его отказа сотрудничать с властями по поводу его возвращения в Иран (см. пункт 101ниже). Директор Службы по делам иностранцев и иммиграции был также проинформирован об этом решении.

44. 13 июля 2012 года Верховный суд отклонил апелляционную жалобу заявителя. Было установлено, что заявитель заявил следующие требования– а именно, что Закон об иностранцах и иммиграции, в той части, которая касалась выдачи приказа о депортации и задержании, был неконституционным, и (II) о депортации и задержании был выдан с применением неправильного положения этого закона, и (III) он имел право в соответствии с Законом о беженцах оставаться в стране до принятия решения по его апелляции Верховным Судом (№ 1320/2011-см. пункт 23 выше) – они не были подняты или надлежащим образом рассмотрены в правовых аспектах обращения за правовой помощью.

45. 24 июля 2012 года министр внутренних дел рассмотрел вопрос о заключении заявителя под стражу и постановил продлить срок его содержания под стражей на тех же основаниях, которые были указаны в его предыдущих решениях (см. пункты 40 и 42 выше).

46. 30 июля 2012 года заявитель подал апелляционную жалобу в Верховный суд (как в апелляционную инстанцию – апелляция № 156/2012) на решение суда первой инстанции (см. пункт 44 выше).

47. 11 августа 2012 года заявитель был переведен в отделение полиции Арадиппу.

48. 27 августа 2012 года, а также 25 сентября 2012 года министр внутренних дел рассмотрел содержание заявителя под стражей и постановил продлить его на тех же основаниях, которые были указаны в отношении его предыдущих решений (см. Пункты 40, 42 и 45 выше).

49. Между тем, 12 сентября 2012 года адвокат заявителя направил факс министру внутренних дел с жалобой на период содержания заявителя под стражей и на то, что министр внутренних дел не пересматривал приказ о содержании заявителя под стражей каждые два месяца, как предусмотрено разделом 18 ΤΣΤ (4) Закона об иностранцах и иммиграции (см. пункт 101 ниже). Заявитель утверждал, что от властей не было получено никакого ответа.

50. 15 октября 2012 года заявитель был переведен в следственный изолятор в отделении полиции Ларнаки.

51. 18 октября 2012 года постоянный секретарь Министерства внутренних дел постановил отменить постановления о депортации и задержании от 22 декабря 2011 года, поскольку депортация заявителя не была произведена в течение вышеуказанного восемнадцатимесячного срока.

52. 25 октября 2012 г. заявитель был освобожден на условиях, с которыми он согласился. Заявителю сообщили, что ему будет выдано специальное разрешение на проживание / работу в соответствии с Законом об иностранцах и иммиграции и соответствующими нормативными актами в течение шести месяцев с даты его освобождения. Однако до выдачи этого разрешения он был обязан подписать трудовой договор с работодателем, указанным и утвержденным министерством труда. Его также попросили (i) сообщать в полицию один раз в неделю, (ii) сообщать адрес своего места жительства в местное отделение полиции по делам иностранцев и иммиграции в течение пятнадцати дней после его освобождения и (iii) связаться с посольством Ирана в Никосии. для того, чтобы принять соответствующие меры для выдачи паспорта. Заявителю сообщили, что вид на жительство не будет продлен, если он не получит действительный иранский паспорт.

53. Последний раз заявитель предстал в отделении милиции в соответствии с условиями его освобождения 10 января 2013 года.

5. Последующие события

54. Заявитель был проинформирован письмом от 4 января 2013 года о том, что Орган по рассмотрению решил отозвать свое отрицательное решение от 10 августа 2011 года и что он повторно рассмотрит его апелляцию и вынесет новое решение по его заявлению о предоставлении убежища. Следовательно, 7 января 2013 г. заявитель отозвал жалобу №. 1320/2011 (см. Пункт 23 выше). Он предоставил проверяющему органу ряд документов в подтверждение своих требований.

55. Заявитель впоследствии покинул Кипр, не сообщив об этом своему адвокату.

56. В письме от 14 октября 2014 года Контрольный орган просил его присутствовать на собеседовании 24 октября 2014 года и представить оригиналы документов в поддержку своих требований. В письме также указывалось, что если он не сможет связаться с Органом, он будет считаться неработоспособным, и его заявление будет отклонено, а его дело будет закрыто в соответствии с соответствующими положениями Закона о беженцах (Закон 6 (I) о 2000, с изменениями).

57. Когда его адвокат пытался связаться с заявителем, другие иранцы на Кипре сообщили ей, что он покинул страну.

58. Письмом от 20 октября 2014 года адвокат заявителя сообщил Контрольной инстанции, что заявитель покинул Кипр и не смог присутствовать на собеседовании.

59. Письмом от 30 октября 2014 г. Орган по надзору проинформировал адвоката заявителя о том, что после второго пересмотра он отклонил его апелляцию в соответствии с вышеупомянутыми положениями и что решение Службы убежища в первой инстанции было оставлено в силе.

60. В письме от 7 апреля 2015 года адвокат заявителя сообщил Секретариату, что заявитель покинул Кипр через «ТРСК» и проживал в Армении, но его статус там был без документов. Он сообщил ей, что покинул Кипр, потому что боялся, что его арестуют и снова задержат и у него не будет средств к существованию.

61. 27 февраля 2018 года Верховный суд вынес решение по жалобе заявителя в отношении второго постановления о депортации и задержании (см. Пункт 46 выше). Он оставил в силе решение суда первой инстанции (см. Пункт 44 выше). Кроме того, он отметил, что в ходе разбирательства адвокат заявителя сообщил суду, что заявитель тем временем покинул Кипр. Поскольку это было сделано по его собственной воле, без какого-либо принуждения, давления или оговорок, заявитель больше не имел законной заинтересованности оспаривать законность постановлений о депортации и задержании; такой законный интерес должен был существовать до завершения апелляции.

6. Условия содержания заявителя под стражей

62. Заявитель утверждал, что во время своего содержания под стражей в различных полицейских участках он чувствовал себя дезориентированным в пространстве и времени. Кроме того, он страдал от потери памяти с момента своего задержания. Он был задержан сразу же по прибытии на Кипр и никогда прежде не жил на Кипре и не знал, где находится каждый центр содержания под стражей. Он был полностью дезориентирован, когда его переводили из одного полицейского участка в другой, потому что ему не дали никакой информации или объяснений относительно его перевода.

а) полицейский участок Фамагусты (5 апреля 2011 года-21 сентября 2011 года)

(i) описание условий заявителем

63. Заявитель сообщил, что в полицейском участке Фамагусты во время его содержания под стражей находилось около двадцати задержанных. У него была общая камера, которая, по его оценкам, занимала примерно 20 или 25 кв.м, с еще восемью задержанными.

64. Санитарные условия были плохими: в следственном изоляторе имелось лишь несколько туалетов и душевых, которые не были должным образом очищены или продезинфицированы. У задержанных отсутствовали основные средства гигиены, такие как туалетная бумага, мыло и шампунь; они были предоставлены сотрудниками полиции только после настойчивых просьб задержанных.

65. Заявитель должен был оставаться в своей камере все время: не было никакого прогулочного двора и, следовательно, никакой возможности для какой-либо деятельности на свежем воздухе.

66. Пища была очень плохой, и ее количество было недостаточным и не отвечало пищевым потребностям мусульманских заключенных в период Рамадана.

67. Кроме того, во время посещений задержанные были закованы в наручники.

68. И наконец, в полицейском участке имели место инциденты с применением насилия. Он проинформировал местный неправительственный орган KISA об одном из таких инцидентов; затем KISA сообщила об этом комиссару по административным вопросам Республики Кипр (“омбудсмен”), в результате чего ее сотрудники посетили этот участок (см. пункт 120 ниже).

ii) описание правительства

69. Правительство сообщило, что этот следственный изолятор прекратил свою работу и был впоследствии разрушен в 2015 году после опубликования доклада омбудсмена от 3 октября 2011 года (см. пункты 120-122 ниже).

70. Личное дело заявителя, касающееся его содержания в указанном учреждении, было уничтожено в соответствии с применимыми полицейскими правилами. В результате этого правительство не располагает никакими записями, касающимися размеров камер, в которых содержался заявитель, или количества заключенных, содержащихся вместе с заявителем в одной камере. Поэтому правительство согласилось с выводами омбудсмена, содержащимися в ее докладе от 3 октября 2011 года в этой связи (см. пункт 121 ниже).

71. Согласно докладу, представленному правительством от 18 октября 2011 года и подготовленному сотрудником полиции, отвечавшим в то время за содержание под стражей, все камеры имели доступ к естественному свету и вентиляции. В камерах имелись окна размером 1,5 на 2 кв.м, которые могли быть открыты. В камерах также было достаточно искусственного света. Они были оборудованы кроватью и столом со стульями.

72. Камеры были открыты в течение дня, и заключенные могли свободно перемещаться в общих помещениях объекта. Общая зона была оборудована стульями, столами, спутниковым телевидением и книгами на различных языках. Задержанные также имели возможность заниматься спортом в общей зоне.

73. В этих помещениях имелась система воздушного охлаждения и отопления (именуемая правительством “раздельными блоками”). Задержанные имели возможность регулировать температуру по своему усмотрению. Эти санитарные сооружения предназначались для общего пользования. Заключенные ежедневно получали по запросу туалетную бумагу, мыло и шампунь. Задержанные могли выходить на улицу в течение трех с половиной часов в день в сопровождении сотрудника полиции во двор размером 5 на 5 метров.

74. Заключенные получали трехразовое питание в достаточном количестве в соответствии с их религиозными потребностями. Они также могли заказать еду на вынос и получить еду или другие предметы от друзей или родственников.

75. Задержанным было разрешено иметь при себе свои телефоны, и они могли принимать посетителей в любое время суток. Они смогли встретиться со своими посетителями в кабинетах сотрудников полиции за пределами объекта. Наручники на них были надеты только во время их перемещения из объекта в отделение полиции и обратно.

76. Задержанные содержались вместе в зависимости от их этнического происхождения.

b) полицейский участок Пафоса (21 сентября 2011 года-29 мая 2012 года)

(i ) описание условий заявителем

77. В этот период заявитель находился в камере один. Площадь камеры составляла примерно от 8 до 10 кв.м. В камере были туалет и душ; однако они не были отделены от остальной части камеры и были видны персоналу. В камерах не было полноценных окон – только маленькие стеклянные окошки, которые невозможно было открыть. Таким образом, в камере отсутствовала естественная вентиляция и не было достаточного количества естественного света. Кроме того, сотрудники полиции часто отключали вентиляционную систему в качестве вида наказания, когда задержанные протестовали по поводу различных вопросов в учреждении. Его адвокат заявил, что во время одного из его визитов вентиляционная система была отключена и атмосфера – в том числе в зоне для посетителей –стала невыносимой. Заявитель был доставлен в зону свиданий в наручниках.

78. Заявитель сам отвечал за уборку своей камеры, но никаких чистящих средств задержанным не выдавалось. Иногда выдавалась туалетная бумага, никаких других средств гигиены не было предоставлено.

79. Там была крытая тренировочная площадка. Никакого конкретного графика проведения тренировок не существовало, и в последующие дни задержанные вообще не занимались упражнениями и оставались в своих камерах. В результате этого заявитель чувствовал себя полностью дезориентированным и потерял всякое чувство времени.

80. Питание было плохим, а его количество недостаточным: заключенным предоставлялось лишь две небольших порции пищи в день.

81. Кроме того, задержанные по иммиграционным делам и подозреваемые в совершении уголовных преступлений содержатся вместе.

82. Заявитель утверждал, что условия содержания в этом полицейском участке были очень суровыми и вызвали у него сильное психологическое расстройство, а также спровоцировали суицидальные тенденции. По этой причине адвокат направил письма министру внутренних дел, министру юстиции и общественного порядка и начальнику полиции с просьбой перевести его в другие учреждения.

ii ) описание правительством соответствующих условий

83. Заявитель содержался один в одноместных камерах – особенно в камерах №32 и 29. Площадь камеры №32 была измерена 11.7 кв.м (4,50х2,60 м), и камера №9-й была площадью 15.95 кв.м (5.50х2.90 м). Все камеры были должным образом оборудованы вентиляционными системами размером 120 х76 см и сделаны из стеклянных кирпичей, которые позволяли проникать естественному свету. Вентиляция в камерах была искусственной. В каждой камере было по две лампы, которые обеспечивали достаточное искусственное освещение.

84. Все камеры были оборудованы постаментом, неподвижным табуретом, столом и встроенным туалетом, раковиной и душем. Туалет, раковина и душ вместе составляли около 2,1 кв.м. Лица, использующие санузлы в своих камерах, не были видны снаружи. Там была система центрального отопления и вентиляции, которая работала двадцать четыре часа в сутки. Летом температура в помещении составляла от 20 до 23 C, а зимой-от 24 до 25 C.

85. После помещения в камеры заключенным были предоставлены туалетная бумага, мыло и шампунь, а также чистые простыни и одеяла. Каждый задержанный имел право на дополнительные гигиенические средства, но это должно было быть за свой счет или предоставлено их посетителями. Каждому заключенному было предложено достаточное количество чистящих средств, чтобы очистить собственную камеру, если они захотят это сделать. Места общего пользования были убраны уборщиками полицейского участка. Правительство предоставило счета за декабрь 2011 года, апрель и май 2012 года в отношении покупки, в частности, чистящих и гигиенических средств (в частности, туалетной бумаги и жидкого мыла для рук) штаб-квартирой полиции Пафоса (которую правительство представило) также охватывало место содержания под стражей).

86. Во время содержания под стражей заявителю было предоставлено трехразовое питание (завтрак, обед и ужин). Правительство предоставило контракт с компанией, обеспечивающей питание на соответствующий период, и план еженедельного трехразового питания, которому он следовал. Заявителю не подавали еду, неприемлемую для мусульман. Кроме того, он имел право получать дополнительное питание за свой счет или от друзей или родственников.

87. В следственном изоляторе станции был открытый внутренний двор, где заявителю было разрешено свободно передвигаться и заниматься спортом в течение дня, учитывая его статус долгосрочного задержанного иммигранта. В течение дня камера заявителя была открыта, и он мог свободно передвигаться по коридорам и местам общего пользования.

88. Согласно записям в журнале учета станции за период содержания заявителя под стражей в полицейском участке Пафоса (который представило Правительство), у заявителя было психическое состояние, для которого он был обеспечен назначенными лекарствами и получил психиатрическая помощь в Пафосской больнице общего профиля. Из этой бухгалтерской книги также видно, что заявитель пытался нанести себе вред и покончить жизнь самоубийством, а также угрожал покончить жизнь самоубийством, если его не переведут в другое место содержания под стражей.

c) полицейский участок Арадиппу (11 августа 2012 года-15 октября 2012 года)

(i ) описание условий заявителем

89. Заявитель содержался в камере, которая, по его оценкам, имела площадь от 7 до 8 кв. м, и которую он делил с другим задержанным. Санитарные помещения находились снаружи камеры и были общими для всех задержанных. Был телевизор, который иногда могли смотреть задержанные. Там не было естественного света или вентиляции, и гигиенические условия были плохими. Еда была плохой и недостаточной.

ii ) описание правительством соответствующих условий

90. Правительство утверждало, что личное дело заявителя, касающееся его содержания под стражей в этом полицейском участке, было уничтожено в соответствии с применимыми правилами полиции.

91. Камеры в этом объекте имели размеры 7,08 кв.м (2,92х2,42 м). Поскольку заявитель утверждал, что он делил камеру с другим задержанным, это означало, что в его камере было бы около 3,5 кв.м личного пространства. Все камеры имели изолированные окна размером 1х0,8 метра, которые можно было открыть. В камерах было достаточно естественного и искусственного света. Станция имела центральную систему воздушного охлаждения и отопления. Температура в помещении летом составляла от двадцати до двадцати трех градусов по Цельсию, а зимой от 24 до 25 °С.

92. Во время содержания заявителя под стражей камеры были открыты в течение дня, и заявителю было разрешено свободно передвигаться по местам общего пользования и внутреннему двору полицейского участка. Во дворе были скамейки и телевизор. Свежая питьевая вода (холодная и горячая) также была доступна.

93. Санитарные объекты были для общего пользования. На каждые восемь заключенных приходилось два туалета и два душа.

94. Задержанным предоставлялась туалетная бумага, мыло и шампунь один раз в день

95. Задержанным предлагалось трехразовое питание: завтрак и два приготовленных блюда (обед и ужин), приготовленных в соответствии с их религиозными потребностями. Кроме того, задержанные могли заказывать еду на вынос и получать еду от друзей или родственников.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

A. въезд, проживание и депортация иностранцев

1. Закон об иностранцах и иммиграции

96. Въезд, проживание и депортация иностранцев регулируются Законом об иностранцах и иммиграции 1959 года (глава 105 с поправками).

97. Согласно статье 6 (1) Закона, лицу не разрешается въезжать в Республику, если он является «запрещенным иммигрантом». К этой категории относятся (i) любое лицо, которое въезжает или проживает в стране в нарушение любого запрета, условия, ограничения или ограничения, содержащихся в Законе или в любом разрешении, выданном или выданном в соответствии с Законом (раздел 6 (1) (k)) и (ii) любого иностранца, который желает въехать в Республику в качестве иммигранта, но не имеет в своем распоряжении разрешения на иммиграцию, выданного согласно соответствующим положениям (раздел 6 (1) (l)). «Запрещенному иммигранту» может быть приказано покинуть Республику в соответствии со статьей 13 того же закона.

98. Несанкционированный въезд и / или несанкционированное пребывание на Кипре являются уголовными преступлениями (статья 19 (1) (l) Закона об иностранцах и иммиграции). До ноября 2011 года они были наказаны лишением свободы или штрафом (статья 19 (2)) Закона об иностранцах и иммиграции). Закон о внесении изменений 153 (I) / 2011, которая вступила в силу в ноябре 2011 года, исключила возможность наказания в виде лишения свободы за вышеуказанные нарушения; однако они оставались уголовными преступлениями, которые могли быть наказаны штрафом (статья 18; см. М.А. против Кипра, № 41872/10, § 65, ЕСПЧ 2013 (выдержки)).

99. В соответствии с законом депортация (и, в ожидании задержания) любого иностранца, которого считают «запрещенным иммигрантом», может быть назначена главным сотрудником по вопросам иммиграции, который является министром внутренних дел (статья 14). Раздел 4 Закона позволяет министру делегировать исполнение своих обязанностей или других полномочий, предоставленных в соответствии с настоящим Законом, любому другому должностному лицу в его или ее департаменте.

100. Директива ЕС о возвращении вступила в силу на Кипре, когда двухлетний срок для ее транспонирования истек 24 декабря 2010 года. В ноябре 2011 года Закон №. 153 (I) / 2011 были внесены поправки в Закон об иностранцах и иммиграции с целью включения Директивы во внутреннее законодательство. В соответствии с разделом 18 ΠΣ 1 (1) - если другие эффективные, но менее принудительные меры не могут быть эффективно применены, - министр внутренних дел может содержать под стражей только гражданина третьей страны, который является объектом процедур возвращения для подготовки к возвращению и / / или проводить процесс выдворения, в частности, когда: (а) существует риск побега соответствующего гражданина третьей страны; или (b) заинтересованный гражданин третьей страны избегает или затрудняет подготовку его или ее возвращения или процесс выдворения. Любое содержание под стражей должно быть (а) как можно более коротким, (б) поддерживаться только до тех пор, пока осуществляются меры по удалению, и (в) исполняться с должной осмотрительностью.

101. В соответствии со статьей 18 ΠΣΤ (7) содержание под стражей сохраняется до тех пор, пока действуют вышеизложенные условия, но не более шести месяцев. В исключительных случаях, если депортируемый отказывается сотрудничать с властями (статья 18 ΠΣΤ (8) (а)) или имеются задержки в получении необходимых проездных документов (статья 18 ΠΣΤ (8) (b)), содержание под стражей может быть продлено на еще двенадцать месяцев министром внутренних дел, максимум до восемнадцати месяцев. Министр внутренних дел должен пересматривать постановления о заключении под стражу по собственной инициативе каждые два месяца и в течение разумного периода времени после подачи заявления задержанным (статья 18 18ΣΤ (4)).

2. Закон О Беженцах

102. Заявления о предоставлении убежища подаются в Службу убежища Департамента миграции Министерства внутренних дел. Лица, ищущие убежища, могут обжаловать решения, принятые Службой убежища, в Орган по рассмотрению, который был установлен Законом о беженцах (Закон 6 (I) от 2000 года с поправками). Процедуры, рассматриваемые Службой убежища и Органом по рассмотрению, носят временный характер: лица, ищущие убежища, имеют право в соответствии со статьей 8 Закона о беженцах оставаться в Республике до рассмотрения их ходатайства и, в случае подачи заявления, их апелляции. Хотя власти сохраняют за собой право издавать приказы о депортации и задержании в отношении заявителя в течение этого периода, такие приказы могут быть изданы только на основаниях, которые не связаны с ходатайством о предоставлении убежища (например, совершение уголовного преступления), и они имеют приостанавливающий эффект (см. решение Верховного суда от 30 декабря 2004 года по делу Асад Мохаммед Рахал против Республики Кипр (2004) 3 CLR 741; см. также дело MA против Кипра, упомянутое выше, § 74).

103. В рассматриваемое время решение проверяющего органа могло быть обжаловано в Верховном суде (в качестве пересмотренной юрисдикции первой инстанции) в порядке административного обращения в соответствии с пунктом 1 статьи 146 Конституции (см. MA против Кипра, упомянутое выше). , §§ 67-70). Такое обращение в настоящее время рассматривается в первой инстанции Административным судом, который был установлен Законом №. 131 (I) / 2015 (Учреждение и деятельность Административного суда, Закон 2015 года). Любая апелляция должна быть подана в Верховный суд.

104. В соответствии со статьей 8 Закона о беженцах, применимой на тот момент, заявитель больше не имел права оставаться в Республике после решения контролирующего органа. Любое обращение в Верховный суд не имело автоматического приостанавливающего действия (см. Выше, § 75, дело М.А. против Кипра). После создания Административного суда в этот раздел были внесены поправки, и обращение в этот суд теперь имеет приостанавливающий эффект (Закон о внесении поправок № 106 (I) / 2016).

B. Оспаривание законности иммиграционного задержания

1. Обращение в суд и habeas corpus

105. Законность постановлений о депортации и содержании под стражей может быть оспорена только в порядке административного обжалования, предусмотренного статьей 146 § 1 Конституции Республики Кипр. В то существенное время такое обращение должно было быть подано в Верховный суд (см. М. А. против Кипра, процитированный выше, § 67). С момента учреждения административного суда такое обращение теперь должно подаваться в административный суд. Апелляция должна быть подана в Верховный суд (апелляционная юрисдикция).

106. Верховный суд обладает исключительной юрисдикцией издавать постановления habeas corpus (статья 155 § 4 Конституции). Верховный суд постановил, что законность постановлений о депортации и содержании под стражей может быть рассмотрена только в контексте обжалования, а не в контексте ходатайства habeas corpus (см. М. А. против Кипра, процитированный выше, § 70). Однако ходатайства о вынесении постановления habeas corpus, поданные в Верховный суд и оспаривающие законность содержания под стражей с целью депортации, могут подаваться на длительных основаниях (раздел 18 ΠΣΤ (5) (A) закона об иностранцах и иммиграции; что касается предыдущую ситуацию см. В деле Kane V. Cyprus (dec.), № 33655/06, 13 сентября 2011 года). Согласно статье 18 ΠΣΤ (5) (γ),если такое ходатайство удовлетворяется Верховным судом, Министерство внутренних дел должно незамедлительно освободить соответствующее лицо.

107. Res judicata извлекается из последовательных заявлений habeas corpus, которые основаны на одних и тех же фактах без новых промежуточных факторов. Это также относится к вопросам, которые могли бы быть подняты в первом заявлении habeas corpus, но не были подняты (Refaat Barquwi, habeas corpus application no. 131/2003 (2004) 1 CLR 2004, решение от 12 января 2004 года).

2. Дела, на которые ссылаются стороны, касающиеся процедур habeas corpus

108. В деле Essa Murad Khlaief (заявление habeas corpus 91/2003, (2003) 1 (C) CLR 1402) заявитель подал заявление habeas corpus, в котором, в частности, утверждается, что содержание под стражей в целях депортации не может быть бессрочным и что Верховный суд мог бы, в контексте заявления habeas corpus, рассмотреть его законность, если он превысил разумный срок. Заявитель также обратился с жалобой на оспаривание выданных ему постановлений о депортации и задержании, которые еще находились на рассмотрении на момент рассмотрения его ходатайства habeas corpus (обращение № 802/2003). 14 октября 2003 года Верховный суд первой инстанции постановил, что задержанный может оспорить с помощью заявления habeas corpus законность или длительного его задержания с целью депортации. В таком заявлении Верховный суд не будет рассматривать законность решений о депортации и задержании; скорее, он рассмотрит вопрос о том, стало ли содержание под стражей, которое первоначально было законным, впоследствии стало незаконным в силу того, что оно превышало разумно допустимую продолжительность. Принимая решение о том, было ли указанное содержание под стражей чрезмерно длительным, суд учел конкретные обстоятельства дела. Кроме того, Верховный суд постановил, что содержание под стражей в соответствии с пунктом 2 статьи 11 Конституции для целей депортации не может быть неограниченным, а должно быть ограничено разумным сроком с учетом всех обстоятельств процесса исполнения депортации. Если депортация не была завершена в разумные сроки, основания для задержания перестали бы существовать. По фактам дела Верховный суд отметил, что администрация столкнулась с трудностями при установлении личности заявителя и страны, в которую он должен быть депортирован. Принимая во внимание все обстоятельства дела, он постановил, что содержание заявителя под стражей не было необоснованно длительным на этом этапе.

109. В деле Mohammad Khosh Soruor (заявление habeas corpus № 132/2011 (2011) 1 CLR 2170, решение от 21 декабря 2011 г.), которое было принято за день до рассмотрения заявления заявителя habeas corpus в Верховном суде по правилам первой инстанции, в пользу г-на Soruor и вынесшая постановление habeas corpus. Суд установил, что его постоянное содержание под стражей по истечении шестимесячного периода на основании постановлений о депортации и задержании было незаконным в свете Директивы ЕС о возвращении, которая на тот момент имела прямое действие в национальном законодательстве. Когда истек шестимесячный период, действующее национальное законодательство не вступило в силу, и Министерство внутренних дел не могло задним числом подтвердить факт содержания заявителя под стражей (см. пункт 30 выше). В тот же день, однако, были вынесены новые приказы о депортации и задержании в отношении г-на Soruor на тех же основаниях, что и в отношении предыдущих; он не согласился с этими приказами, прибегнув к обжалованию (№ 1723/2011). Заявление, поданное им в ходе этих разбирательств о приостановлении постановлений о депортации и задержании, было отклонено Верховным судом (юрисдикция пересмотра решения первой инстанции).

110. В деле Yuxian Wang (заявление habeas corpus 13/2012, (2012) 1 CLR 406, решение от 15 марта 2012 года) заявитель был задержан на основании постановлений о депортации и задержании, которые впоследствии были отменены Верховным судом после того, как он подал жалобу на их незаконность. В тот же день решение было вынесено, и пока заявитель все еще находился под стражей, власти издали новые постановления о депортации и задержании на тех же основаниях, что и в отношении предыдущих постановлений. Заявитель обратился с жалобой на эти приказы, но также подал ходатайство в рамках процедуры habeas corpus, оспаривая законность его дальнейшего содержания под стражей, которое превысило шестимесячный срок, предусмотренный пунктом 5 статьи 15 Директивы ЕС о возвращении. Верховный суд удовлетворил ходатайство и издал приказ о его немедленном освобождении. Суд постановил, что имел полномочия на рассмотрение заявления, учитывая тот факт, что заявитель не оспаривал законность постановлений о депортации и задержании, а скорее оспаривал законность содержания под стражей на основании продолжительности. Таким образом, применима статья 18 ΤΣΤ (5) (a) Закона об иностранцах и иммиграции. Суд постановил, что с учетом обстоятельств дела содержание заявителя под стражей должно рассматриваться как непрерывное. Любой другой вывод противоречил бы пункту 5 статьи 15 Директивы ЕС о возвращении, поскольку это позволило бы обойти положения Директивы путем выдачи последовательных постановлений о задержании.

111. По делу Zoran Todorovic (заявление habeas corpus № 197/2013 (2013) 1 CLR 2578, решение от 19 декабря 2013 года) г-н Todorovic был арестован 9 апреля 2013 года и был задержан на основании постановлений о депортации и задержании.

III. СООТВЕТСТВУЮЩИЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ И ВНУТРЕННИЕ ДОКЛАДЫ

A. Отчеты Комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания («КПП»)

1. Отчет ЕКПП за 2012 год

114. 6 декабря 2012 года КПП опубликовал отчет о своей поездке на Кипр с 12 по 19 мая 2008 года. Соответствующие выдержки из доклада гласили следующее (сноски опущены):

"Полицейские Учреждения

1. Предварительное замечание

11. [...] В ходе визита делегация КПП встретилась с лицами, задержанными в соответствии с законодательством об иностранцах, которые содержались в помещениях полиции в течение различных периодов времени: от нескольких часов до, возможно, шести дней в Ларнаке в аэропорту, до 15 месяцев, например в полицейском тюремном блоке 10. Записи задержания показали, что длительное содержание под стражей может иметь место в любом полицейском участке, и многие лица, задержанные на очень длительные периоды, несколько раз перемещались с одного участка на другой. За неделю до визита была освобождена группа из 27 иностранцев, все из которых находились под стражей более шести месяцев, а некоторые - почти четыре года.

...

5. Условия содержания

54. В целом делегация отметила ряд улучшений материального положения в посещенных полицейских учреждениях по сравнению с ситуацией, наблюдавшейся в 2004 году. В частности, недавно отремонтированные полицейские камеры в полицейском участке Пафоса обеспечили доступ к естественному освещению, вентиляции и вентиляции. были оборудованы плинтусом, фиксированным табуретом и столом, туалетом в камере, раковиной и душем и звонком. Условия в полицейском тюремном блоке 10 [Центральная тюрьма Никосии] также улучшились благодаря установке кондиционирования воздуха в центральном коридоре блока содержания под стражей и созданию площадки для игры в баскетбол во дворе учений. Кроме того, санитарные объекты были полностью отремонтированы в бывшем полицейском участке Фамагусты в Ларнаке, где также были значительно улучшены условия ввиду снижения уровня занятости.

...

56. Делегация вновь услышала постоянные жалобы на обеспечение продовольствием, особенно в отношении количества, а также в отношении качества. Лицам, находящимся под стражей в полиции, вечером восемь дней в центральном полицейском участке Ларнаки не давали еду. В течение первых 15 дней содержания под стражей в полицейских участках Пафоса и Лимассола раз в день предоставлялась только холодная еда. КПП рекомендует, чтобы все лица, содержащиеся в помещениях полиции, регулярно обеспечивались надлежащим питанием (включая, по крайней мере, один полный прием пищи каждый день).

57. ЕКПП в своем докладе о каждом посещении Кипра повторял, что всем лицам, задержанным более 24 часов, должна быть предоставлена ​​возможность одного часа прогулок на свежем воздухе каждый день. Однако в 2008 году занятия на открытом воздухе проводились только в полицейских тюрьмах (блок 10) и в полицейских участках Ларнаки и Паралимни. В полицейских участках Арадиппу и Лимассола задержанным в лучшем случае предлагался доступ в течение нескольких часов во двор, покрытый гофрированным пластиковым листом. Таким образом, в большинстве полицейских учреждений, в том числе тех, в которых содержались в основном или исключительно лица, задержанные на длительный срок иммиграционной службы, такие как бывшие места содержания под стражей в Фамагусте в полицейских участках Ларнаки и Лакатамии, по-прежнему не обеспечивались занятия на открытом воздухе.

В письме от 8 сентября 2008 года кипрские власти сослались на невозможность сделать открытое пространство в этих двух учреждениях доступным для задержанных лиц из-за того, что это место открыто для общественности или совместно с другими полицейскими управлениями. По мнению ЕКПП, такие аргументы указывают на отсутствие заботы об основных потребностях лиц, лишенных свободы на длительные периоды времени. КПП призывает кипрские власти обеспечить, чтобы всем лицам, находящимся в полицейских участках более 24 часов, предлагался один час ежедневных прогулок на свежем воздухе.

58. При условии устранения вышеупомянутых недостатков существующие полицейские места содержания под стражей, посещенные на Кипре, были пригодны для размещения задержанных лиц в течение коротких периодов времени, то есть в течение нескольких дней. Тем не менее, как подчеркивал ЕКПП в прошлом, места содержания под стражей в полиции, как правило, будут оставаться неподходящими для содержания людей в течение длительных периодов времени. Действительно, ни одно из посещенных полицейских учреждений не предоставило материальных условий или возможностей для действий, на которые лица, задержанные на длительный срок, вправе рассчитывать.

...

На переговорах по завершении визита с кипрскими властями посещающая делегация незамедлительно провела наблюдение в соответствии с пунктом 5 статьи 8 Европейской конвенции о предупреждении пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, обратившись к кипрским властям принять незамедлительные меры по улучшению условий содержания лиц, содержащихся под стражей в полиции в течение длительных периодов времени. Делегация попросила в течение трех месяцев получить информацию о действиях, предпринятых в ответ на немедленное наблюдение.

...

61. КПП по-прежнему обеспокоен упорством кипрских властей в использовании неподходящих помещений для лиц, задержанных в соответствии с законодательством об иностранцах, и в течение длительных периодов.

Совершенно очевидно, что кипрские власти заявляют, что они намерены не держать иностранцев под стражей более 6 месяцев. Тем не менее, факт остается фактом, что содержание таких лиц в полицейских участках в течение нескольких месяцев недопустимо. Решение этой проблемы не может ожидаться в связи с открытием нового центра для иностранцев, запланированного на 2012 год. КПП уже описал в своем предыдущем докладе стандарты, которым должно соответствовать жилье, предоставляемое лицам, задержанным на длительный срок в соответствии с законодательством об иностранцах и предоставлении убежища.

ЕКПП вновь рекомендует кипрским властям в срочном порядке пересмотреть условия в существующих центрах, предназначенных для содержания лиц, лишенных свободы в соответствии с законодательством об иностранцах / убежище, в свете вышеупомянутых стандартов, и обеспечить, чтобы любые дополнительные центры, которые они создают, соответствовали с этими стандартами.

Кроме того, Комитет предлагает кипрским властям ввести максимальный срок содержания под стражей иностранных граждан в соответствии с законодательством об иностранцах (как это уже имеет место в большинстве европейских стран)».

2. Отчет ЕКПП за 2014 год

115. 9 декабря 2014 года КПП опубликовал свой отчет о своем посещении Кипра с 23 сентября по 1 октября 2013 года. Следует отметить, что до этого посещения, 28 января 2013 года, был открыт Центр содержания под стражей в Менойе для содержания незаконных иммигрантов.

116. Соответствующие выдержки из доклада гласят (сноски опущены):

«...

4. Условия содержания

23. В начале визита делегация была проинформирована о том, что полицейские тюремные блоки 9 и 10, в которых ранее содержались, соответственно, подозреваемые в совершении преступлений и незаконные мигранты, недавно были выведены из эксплуатации и возвращены в центральные тюрьмы Никосии. Сообщалось также, что некоторые полицейские участки в настоящее время специально определены как подходящие для содержания под стражей свыше 24 часов; а именно полицейские участки Лакатамия, Пера Хорио, Арадиппу, Лимассол, Айя-Напа, Пафос и Полис Хризохус. Остальные полицейские участки были классифицированы как пригодные только для содержания лиц на срок до 24 часов.

24. Делегация ЕКПП отметила, что большинство полицейских учреждений для содержания под стражей лиц, которые были посещены дольше 24 часов, были отремонтированы и что в целом они предлагали удовлетворительные материальные условия содержания под стражей. Например, в полицейских участках Лакатамия и Айя-Напа камеры для одноместного размещения имели достаточный размер (от 9 до 12 кв.м с разделенным санитарным узлом) и все были оборудованы плинтусом, фиксированным табуретом и столом. как звонок Кроме того, они имели достаточный доступ к естественному освещению и имели достаточное искусственное освещение и вентиляцию. Тем не менее, в полицейском участке Арадиппу в камерах площадью 7 м2 размещались два человека на двухъярусных кроватях, а зона содержания была зловонной из-за неисправности системы вытяжки воздуха и плохих санитарно-гигиенических условий. Искусственное освещение также не функционировало в некоторых камерах. Кроме того, в полицейских участках Арадиппу и Пера-Чорио доступ к естественному освещению в большинстве камер был неудовлетворительным из-за конструкции небольших непрозрачных окон, покрытых слоями сетки.

КПП рекомендует кипрским властям принять меры к тому, чтобы в камерах полицейского участка Арадиппу не размещалось более одного человека. Кроме того, вышеупомянутые недостатки в этом полицейском участке, а также в полицейском участке Пера Хорио должны быть исправлены.

25. Все полицейские участки, предназначенные для задержания лиц на срок более 24 часов, теперь оборудованы зонами отдыха для занятий вне камеры. Это представляет собой улучшение по сравнению с предыдущим визитом на Кипр в 2008 году. Такие помещения были оборудованы столами и стульями, прикрепленными к полу, а в некоторых случаях также телевизором; у них был доступ к естественному свету. Заключенные могли проводить несколько часов или более каждый день в этих зонах отдыха. Тем не менее, ни одна из этих внеклеточных зон не обеспечивала занятия спортом на открытом воздухе. КПП рекомендует устранить этот недостаток во всех этих полицейских участках.

26. В целом, условия содержания в этих полицейских участках могут считаться приемлемыми в течение нескольких дней. (...)

...»

B. Отчет Международной Амнистии о задержании мигрантов и просителей убежища на Кипре

117. В июне 2012 года Международная Амнистия опубликовала доклад о задержании мигрантов и просителей убежища на Кипре под названием «Наказание без преступления».

118. В своем докладе Международная Амнистия отметила, в частности, что она особенно встревожена случаями, когда успешные вызовы в отношении содержания под стражей иммиграции были установлены с помощью заявлений habeas corpus, но не привели к освобождению соответствующих задержанных, как это было предписано Верховный суд или освобождение произошло только после значительной задержки. В отчете отмечалось, что Верховный суд в этих случаях установил, что продолжение содержания под стражей после шести месяцев было незаконным и приказал немедленно освободить человека. Однако вместо этого соответствующие лица были подвергнуты повторному аресту перед тем, как покинуть здание Верховного суда (или сразу после этого) на основании новых постановлений о задержании, изданных на тех же основаниях, что и упомянутые в отношении предыдущих постановлений о задержании. В докладе отмечалось, что, по крайней мере, в одном из таких случаев новый приказ о содержании под стражей предшествовал решению Верховного суда на один день. Законодательство Кипра предусматривает немедленное освобождение любого гражданина третьей страны в случае, если его или ее заявление в соответствии со статьей 155 § 4 Конституции было успешным.

119. В докладе делается вывод о том, что обычное задержание нелегальных мигрантов и большого числа просителей убежища является явным нарушением обязательств Кипра в области прав человека. Он счел, что такая форма злоупотребления была отчасти обусловлена ​​неадекватным законодательством, но чаще всего это было связано с практикой властей.

Наконец, в докладе изложен ряд рекомендаций кипрским властям. К ним относятся, в той степени, в которой это актуально:

- прекращение содержания под стражей просителей убежища в иммиграционных целях в соответствии с законом и на практике в соответствии с международными стандартами в области прав человека, которые требуют, чтобы такое задержание использовалось только в исключительных обстоятельствах;

- обеспечение того, чтобы задержание всегда осуществлялось в кратчайшие сроки;

- обеспечение того, чтобы постановления Верховного суда об освобождении задержанных, когда их содержание под стражей было признано незаконным, выполняются немедленно;

- обеспечение того, чтобы условия для мигрантов и просителей убежища, содержащихся под стражей в иммиграционных службах, соответствовали международным и региональным стандартам в области прав человека, включая Свод принципов ООН по защите всех лиц, подвергаемых задержанию в любой форме, и Минимальные стандартные правила обращения с ООН Заключенные;

- обеспечение того, чтобы нелегальные мигранты и просители убежища, содержащиеся в иммиграционных целях, (i) содержались в специально построенных учреждениях, которые не являются карательными по своему характеру, и (ii) содержались отдельно от задержанных преступников;

- обеспечение того, чтобы каждому заключенному предоставлялась отдельная кровать с чистыми постельными принадлежностями и средствами личной гигиены и чтобы заключенные ежедневно занимались как минимум одним часом на свежем воздухе.

С. Отчеты омбудсмена

1. Отчет омбудсмена о ее посещении полицейского участка Фамагусты

120. 3 октября 2011 года омбудсмен в своем качестве Национального механизма по предупреждению пыток опубликовал доклад после посещения полицейского участка Фамагусты 5 августа 2011 года. Согласно ее докладу, посещение было вызвано значительным числом жалоб в ее офис относительно предполагаемого случая жестокого обращения в помещении. Хотя в отношении рассматриваемого инцидента было проведено отдельное посещение, она считает, что необходимо посетить станцию ​​и изучить общие условия содержания задержанных.

121. В своем докладе омбудсмен отметил, в частности, следующее:

- в следственном изоляторе была одна большая камера с десятью кроватями, одна камера с восемью кроватями и две меньшие камеры с двумя кроватями в каждой;

- ни одна из камер не соответствовала минимальному размеру, рекомендованному CPT;

- в день ее визита в общей сложности было двадцать задержанных (вместимость этих помещений составляла двадцать два человека);

- хотя температура и естественный свет были достаточными, был сильный зловоние, которое указывало на отсутствие гигиены;

- было три туалета и четыре душа;

- в камерах не было туалетной бумаги, мыла или шампуня, и сотрудники сказали, что они были предоставлены задержанным по запросу;

- рацион получали три раза в день, один из которых был теплым; во время конфиденциальных бесед омбудсмен получал жалобы на количество пищи, недостаток фруктов и тот факт, что пища не удовлетворяла диетическим потребностям заключенных-мусульман в период Рамадана;

- не было прогулочного двора на открытом воздухе, в результате чего задержанные на протяжении всего содержания под стражей оставались взаперти в изоляторе без контакта с внешним миром, естественным освещением и свежим воздухом;

- некоторые задержанные содержались на станции более десяти месяцев, и отсутствие физических упражнений имело серьезные последствия для их физического и психологического здоровья;

- посещения проходили в офисе персонала, так как места для посещения не было, а задержанным надевали наручники во время всех посещений их семьи и друзей;

- три дежурных сотрудника полиции на объекте не были постоянными сотрудниками объекта и не проходили специальной подготовки в отношении исполнения своих обязанностей. Они работали в течение двенадцати часов в смену из небольшой сборной конструкции, которая служила офисом. Рабочее время, подготовка и условия работы сотрудников были неуместны для исполнения их обязанностей в учреждении, где проживали люди разных национальностей, которые были задержаны с целью их депортации.

- неадекватные условия содержания под стражей в сочетании с трудными условиями труда сотрудников создали условия, которые могли легко вызвать напряженность и протесты (действительно, инцидент произошел в учреждении 12 июля 2011 года между задержанными и офицерами).

122. Омбудсмен пришел к выводу, что следственный изолятор несовместим с основными принципами обращения с задержанными и международными стандартами. Условия, в которых содержались задержанные, неоднократно приводили к унижающему достоинство обращению с задержанными и нарушению их основных прав. Он рекомендовал перевести задержанных в безопасное место и прекратить работу учреждения, поскольку оно не подходило для задержания людей. Его продолжающаяся деятельность означала, что Республика Кипр рискует подвергнуться международному воздействию.

2. Отчет омбудсмена о ее посещении полицейского участка Пафоса

123. 2 марта 2015 года омбудсмен опубликовал доклад о посещении ею полицейского участка в Пафосе 3 октября 2014 года.

124. В своем докладе омбудсмен сделал следующие замечания:

- лица, задержанные с целью депортации, содержались вместе с подозреваемыми по уголовным делам в нарушение стандартов ЕКПП (Уполномоченный ссылался на документ под названием «Стандарты ЕКПП» (CPT / Inf / E (2002) 1 - Rev. 2010, pp. 53- 55);

- один из задержанных содержался в отделении более пяти месяцев, даже несмотря на то, что помещение не подходило для задержания такого срока;

- хотя камеры были удовлетворительного размера, санитарные помещения внутри камер были видны персоналу из-за отсутствия перегородки;

- задержанным приходилось чистить свои камеры;

- не было предоставлено моющих средств и не было дезинфекции и чистки при смене заключенных;

- хотя температура в камерах была удовлетворительной, не было окон - только стеклянные кирпичи, которые пропускали только ограниченное количество естественного света и препятствовали естественной вентиляции камер;

- задержанные сообщили, что им давали туалетную бумагу только по запросу, но мыла или шампуня не было;

- хотя там был внутренний двор с естественным освещением и вентиляцией, согласно беседе с задержанными, регулярных программ упражнений не было;

- не было ни часов в блоках, ни в общей зоне задержания; это, наряду с ограниченным количеством естественного света и отсутствием ежедневной рутины, с течением времени вызывало чувство дезориентации;

- не было четко установленного времени посещения, и в зоне посещения было установлено разделительное стекло, отделяющее посетителей от задержанных, даже если задержанные иностранцы содержались только с целью их депортации;

- независимо от продолжительности их содержания под стражей задержанным предоставлялось только два приема пищи вместо трех: (i) один прием пищи в утренние часы, включающий хлеб, яйцо, консервированное мясо и кофе, которые предназначались для покрытия их ночного приема пищи (эту еду нужно было хранить в камере до вечера) и (ii) один теплый прием пищи на обед.

125. Омбудсмен пришел к выводу, что следственный изолятор в полицейском участке имел серьезные недостатки и недостатки, несмотря на тот факт, что они были недавно построены. В частности, из-за отсутствия естественной вентиляции, отсутствия гигиенических условий и отсутствия отдельных заключенных, задержанных для депортации, и подозреваемых в совершении уголовных преступлений, это учреждение совершенно не подходило для содержания под стражей более чем на несколько дней. Кроме того, он выразил обеспокоенность по поводу проблем, упомянутых в его докладе, которые связаны с осуществлением внутреннего и международного законодательства, направленного на обеспечение уважения и защиты основных прав задержанных.

ЗАКОН

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

126. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в отделениях милиции Фамагусты, Пафоса и Арадиппу на столь длительный срок представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в нарушение статьи 3 Конвенции, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

127. Правительство оспорило этот аргумент.

A. Объем жалобы

128. Суд повторяет, что жалоба заявителя в соответствии со статьей 3 Конвенции в части, касающейся условий его содержания под стражей в отделении полиции Ларнаки, была объявлена неприемлемой в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Суда (см. Пункт 5 выше). Поэтому Суд рассмотрит жалобу в части, касающейся полицейских участков Фамагусты, Пафоса и Арадиппу.

B. Приемлемость

1. Предварительное замечание

129. Власти в своих объяснениях, касающихся пункта 4 статьи 5 Конвенции, утверждали, что заявитель мог жаловаться в контексте своего заявления на habeas corpus о якобы плохих условиях его содержания под стражей, но не сделал этого.

130. Суд считает, что это фактически является предварительным возражением о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в связи с жалобой заявителя в соответствии со статьей 3, и поэтому нуждается в рассмотрении по данному основанию.

1. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

а) Доводы сторон

i) правительство

131. Правительство утверждало, что заявитель мог подать жалобу в контексте его заявления habeas corpus о предполагаемой незаконности его содержания под стражей на основании его материальных условий, но не сделал этого. В соответствии со статьей 155 § 4 Конституции Верховный суд обладает исключительной юрисдикцией, в частности, издавать приказы habeas corpus. Любое лицо, находящееся под стражей, имеет право оспорить законность его или ее задержания путем подачи ходатайства о постановлении habeas corpus. Процедура хабеас корпус была быстрой и привела к освобождению задержанного, если Верховный суд установил, что он был незаконно задержан.

132. Заявители в ходе разбирательства по делу habeas corpus возбуждены по делам A.H. and J.K. v. Cyprus and F.A. v. Cyprus (все упомянутые выше) также жаловались на якобы неадекватные условия их содержания под стражей, но не предоставили Верховному суду достаточных доказательств. Верховный суд не рассматривал вопрос по этой причине. Суд не постановил, что не обладает юрисдикцией для рассмотрения жалобы на плохие условия содержания под стражей в контексте заявления habeas corpus (см. пункт 113 выше). Ссылаясь на решение Суда по делу Kane v. Cyprus ((решение), № 33655/06, 13 сентября 2011 г.), Правительство указало, что, согласно прецедентному праву Суда, наличие простых сомнений в отношении перспективы успеха того или иного средства правовой защиты, которое не было очевидно бесполезным, не являлись веской причиной неисчерпания внутренних средств правовой защиты; если есть сомнения относительно перспектив успеха в конкретном случае, его следует направить в национальные суды для разрешения. Это было особенно актуально в системе общего права, поскольку - учитывая, что суды распространяли и разрабатывали принципы посредством прецедентного права, - как правило, потерпевшее лицо обязано предоставлять национальным судам возможность развивать существующие права посредством толкования (там же)).

(ii) заявитель

133. Заявитель не согласился и утверждал, что вопреки доводам властей, Верховный Суд - в контексте заявления заявителя о habeas corpus - мог бы только рассмотреть законность его содержания под стражей с точки зрения его продолжительности. Он не мог изучить условия его содержания под стражей. Не удалось найти поддержки в применимом законодательстве в отношении позиции правительства и прецедентного права Верховного суда в этом отношении. Тот факт, что в случаях, упомянутых Правительством, судья Верховного Суда упомянул это дело, не является достаточным основанием для поддержки мнения о том, что заявление habeas corpus является эффективным средством правовой защиты в отношении условий содержания под стражей.

b) Оценка суда

i ) Общие принципы

134. Правило об исчерпании внутренних средств правовой защиты, изложенное в пункте 1 статьи 35 Конвенции, требует от тех, кто стремится подать в суд на свое государство, в первую очередь использовать средства правовой защиты, предусмотренные национальной правовой системой. Следовательно, Высокие Договаривающиеся Стороны освобождаются от необходимости отвечать за свои действия или бездействие в ходе разбирательства в Суде, прежде чем они получат возможность урегулировать вопросы через свою правовую систему. Правило основано на предположение, отраженное в статье 13 Конвенции (с которым он имеет близкое родство), что внутренняя правовая система обеспечивает эффективное средство, которое может иметь дело с веществом обоснованной жалобы в соответствии с Конвенцией и предоставить соответствующую помощь. Таким образом, важным аспектом принципа является то, что механизм защиты, установленный Конвенцией, является вспомогательным по отношению к национальным системам защиты прав человека (см. Neshkov and Others v. Bulgaria, № 36925/10 и 5 др., § 177, 27 января 2015 г., и Ананьев и другие, упомянутое выше, § 93, оба с дальнейшими ссылками).

135. От заявителя, как правило, требуется только обращение к внутренним средствам правовой защиты, которые доступны и достаточны для возмещения ущерба в отношении предполагаемых нарушений. Существование этих средств правовой защиты должно быть достаточно определенным не только в теории, но и на практике, в противном случае им будет не хватать необходимой доступности и эффективности. Правительство должно требовать неисчерпания, чтобы удовлетворить Суд по этим пунктам, то есть, что средство правовой защиты, на которое они ссылаются, было доступно и могло обеспечить возмещение в отношении жалоб заявителя и предлагало разумную перспективу успех. Однако после того, как это бремя доказывания будет выполнено, заявители должны установить, что средство правовой защиты, предложенное Правительством, действительно использовалось или было по какой-то причине неадекватным или неэффективным в их случае, или что существовали особые обстоятельства, освобождающие их от требования прибегнуть к нему (см. Neshkov and Others, упомянутое выше, § 178).

136. Применение правила исчерпания внутренних средств правовой защиты в ходе разбирательства в Суде должно учитывать тот факт, что оно применяется в контексте механизма защиты прав человека. Это означает, что правило должно применяться с некоторой степенью гибкости и без излишнего формализма, что оно не является ни абсолютным, ни способным к автоматическому применению, и что при рассмотрении вопроса о его соблюдении важно учитывать конкретное обстоятельства каждого случая. Это влечет за собой, среди прочего, необходимость реалистичного учета не только формального существования средств правовой защиты в правовой системе соответствующей Высокой Договаривающейся Стороны, но и общего контекста, в котором действуют эти средства правовой защиты, а также личного характера заявителей ситуация (там же, § 179).

137. Что касается жалоб на бесчеловечные или унижающие достоинство условия содержания под стражей, Европейский Суд уже отметил, что возможны два вида помощи: улучшение материальных условий содержания под стражей и компенсация за ущерб или убытки, понесенные в результате таких условий (там же, § 181; см. также Ананьев и другие, упомянутое выше, § 9). Если заявитель содержался в условиях, нарушающих статью 3, наибольшую ценность имеет внутреннее средство правовой защиты, способное положить конец продолжающемуся нарушению его или ее права не подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Однако после того, как заявитель покинул учреждение, в котором он или она перенесли неадекватные условия, остается актуальным то, что он или она должны иметь право на компенсацию за уже совершенное нарушение (см. Neshkov and Others, упомянутое выше, § 181).

ii) применение к настоящему делу

138. В настоящем деле власти Кипра утверждали, что заявитель должен был подать жалобу об условиях содержания под стражей в Верховный суд в контексте его ходатайства о судебном приказе о habeas corpus.

139. Однако Суд не убежден, что подача такой жалобы в контексте его жалобы habeas corpus предоставила бы заявителю эффективное средство правовой защиты, как того требует прецедентное право Европейского Суда (см. § 137 настоящего Постановления). В этой связи Европейский суд отмечает, что на основании внутригосударственной прецедентной практики нет никаких указаний на то, что неприемлемые условия содержания под стражей сами по себе могут сделать такое задержание незаконным и, таким образом, сами по себе являются основанием для выдачи судебного приказа habeas corpus. Европейский Суд также отмечает в этом отношении, что юрисдикция Верховного суда в отношении законности содержания под стражей в делах о депортации является еще более ограниченной, поскольку такие заявления могут быть поданы только на длительной основе; действительно на этих основаниях заявитель подал заявление и был удовлетворен.

140. Учитывая вышеизложенное, Суд не считает, что власти Кипра выполнили свое бремя доказывания в отношении эффективности этого средства правовой защиты в отношении жалобы об условиях содержания под стражей.

141. Таким образом, Суд считает, что жалоба заявителя по данному основанию не может быть отклонена в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты, и отклоняет возражение Правительства в этом отношении.

2. Соблюдение шестимесячного предельного срока

а) представления сторон

i ) правительство

142. Власти также выдвинули предварительное возражение о несоблюдении шестимесячного срока, утверждая, что жалобы заявителя относительно условий его содержания под стражей в отделении полиции Фамагусты с 5 апреля 2011 года по 21 сентября 2011 года были поданы с пропуском срок.

143. Ссылаясь на решение Суда по делу Ананьева (упомянутое выше, § 78), Правительство утверждало, что полицейский участок Пафоса, куда заявитель был переведен после содержания в полицейском участке Фамагусты, представлял собой изолятор другого типа. Кроме того, условия содержания заявителя в двух учреждениях были существенно различны. Ссылаясь на утверждения заявителя и доклады омбудсмена на двух участках, они выделили следующие различия: (а) в полицейском участке Фамагусты была одна большая камера с десятью кроватями, одна камера с восемью кроватями и две камеры с двумя кроватями, тогда как в полицейском участке Пафоса все камеры были одноместными; (b) в полицейском участке Фамагусты санитарные помещения были для общего пользования, а в полицейском участке Пафоса каждая камера была оборудована туалетом, раковиной и душем; и с) в полицейском участке Фамагусты не было площадки для прогулок на открытом воздухе, в то время как в полицейском участке Пафоса был один, где заключенные могли свободно передвигаться весь день.

(ii) заявитель

144. Заявитель утверждал, что со дня его въезда на Кипр до его освобождения 25 октября 2012 года он содержался в местах содержания под стражей в полиции, которые не были специализированными местами содержания под стражей для граждан третьих стран до их депортации, но были предназначены для периода содержания под стражей продолжительностью всего несколько дней. Кроме того, ни одно из мест содержания под стражей в полицейских участках не соответствовало стандартам CPT или стандартам в отношении содержания под стражей, установленным в Двадцати руководящих принципах Совета Европы по принудительному возвращению. Следовательно, содержание заявителя под стражей в этих учреждениях представляло собой «постоянную ситуацию». Его ситуация полностью отличалась от ситуации с Башировой в деле Ананьева (упомянутое выше), на которое ссылалось Правительство, поскольку его содержание под стражей представляло собой «продолжающуюся ситуацию» в однотипных местах содержания под стражей и в по существу аналогичных условиях без каких-либо прерывание на протяжении восемнадцати месяцев и шести дней. Поэтому его жалоба, касающаяся помещений в полицейском участке Фамагусты, была подана вовремя.

b) оценка суда

145. Суд повторяет, что цель правила шести месяцев в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции состоит в том, чтобы содействовать правовой определенности и обеспечить, чтобы дела, поднимающие вопросы в соответствии с Конвенцией, рассматривались в разумные сроки и чтобы прошлые решения не были постоянно открыт для оспаривания (см. Lopes de Sousa Fernandes v. Portugal [GC], № 56080/13, § 129, 19 декабря 2017 г.). В тех случаях, когда существует «продолжающаяся ситуация», шестимесячный период начинается с даты прекращения ситуации. Понятие «продолжающейся ситуации» относится к состоянию дел, в котором государство или со стороны государства постоянно действуют, например, чтобы заявитель стал жертвой (см. Ananyev, упомянутое выше, § 75). Обычно шестимесячный период начинается с момента принятия окончательного решения в процессе исчерпания внутренних средств правовой защиты. Однако, если с самого начала ясно, что у заявителя нет эффективных средств правовой защиты, этот период начинается с даты действий или мер, на которые подана жалоба (там же, § 72).

146. Жалоба на условия содержания должна быть подана в течение шести месяцев после окончания ситуации, на которую была подана жалоба, если не было исчерпания эффективных внутренних средств правовой защиты. Подход Европейского Суда к применению правила шести месяцев к жалобам, касающимся условий содержания заявителя под стражей, может быть кратко изложен следующим образом: период содержания заявителя под стражей следует рассматривать как «постоянную ситуацию», если содержание под стражей совершено в следственном изоляторе того же типа в практически аналогичных условиях. Освобождение заявителя или перевод в режим содержания под стражей другого типа как внутри, так и за пределами учреждения, положит конец рассматриваемой «продолжающейся ситуации» (там же, § 78).

147. В настоящем деле жалоба была подана 9 октября 2012 года. Следовательно, жалобы заявителя на условия его содержания в полицейском участке Пафоса в период с 21 сентября 2011 года по 29 мая 2012 года и в полицейском участке Арадиппу в период с 11 августа 2012 года по 15 октября 2012 год был подан в течение шести месяцев в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Вопрос о соблюдении правила шести месяцев возникает исключительно в связи с его жалобой относительно его первоначального содержания под стражей в полицейском участке Фамагусты, где он содержался в период с 15 апреля 2011 года по 21 сентября 2011 года. В частности, необходимо определить, является ли его содержание под стражей в этом отделении, а затем в полицейском участке Пафоса можно рассматривать как «постоянную ситуацию» или как два отдельных периода.

148. Суд отмечает, что оба участка были полицейскими учреждениями с одинаковыми типами мест содержания под стражей, предназначенными только для кратковременного содержания под стражей (см. Отчет ЕКПП за 2012 год, упомянутый в пункте 114 выше). Жалобы заявителя касаются (i) неадекватности этих учреждений для целей длительного содержания под стражей (см. Пункт 144 выше) и (ii) целого ряда проблем в отношении общих материальных условий в обоих этих полицейских учреждениях, включая санитарно-гигиенические условия и проблемы гигиены, а также отсутствие доступа к занятиям на свежем воздухе, свежему воздуху и естественному освещению (см. пункты 63-67 и 77-82 выше). Заявитель не делал акцента на какой-либо конкретной негативной особенности его содержания под стражей в отношении какого-либо конкретного места содержания под стражей (см., например, Haritonov v. Moldova, № 15868/07, § 27, 5 июля 2011 года; также противопоставьте Savca v. the Republic of Moldova, № 17963/08, § 23, 15 марта 2016 г., и I.D. v. Moldova, № 47203/06, § 30, 30 ноября 2010 г.).

149. Это правда, что некоторые аспекты условий содержания заявителя под стражей варьировались в двух учреждениях. Однако, принимая во внимание все вышеизложенное, Суд не считает, что этих различий достаточно для того, чтобы он мог провести различие между условиями содержания заявителя под стражей и разделить его на два периода. Суд считает, что содержание заявителя под стражей было произведено в однотипных следственных изоляторах в практически схожих условиях.

150. Соответственно, Суд считает, что содержание заявителя под стражей в отделении полиции Фамагусты и в отделении полиции Пафоса составляло «продолжающуюся ситуацию» и что жалоба заявителя на условия его содержания под стражей в бывшем участке поэтому была подана в течение шести месяцев. в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

151. Следовательно, возражение Правительства о несоблюдении правила шести месяцев должно быть отклонено.

3. Вывод о приемлемости

152. Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной в значении подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Кроме того, он отмечает, что это не является неприемлемым по любым другим основаниям. Поэтому он должен быть объявлен приемлемым.

C. Конкретные обстоятельства

1. Доводы сторон

а) заявитель

153. Заявитель утверждал, что условия, при которых он содержался в трех отделениях милиции в течение столь длительного срока, представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в нарушение статьи 3 Конвенции. Эти учреждения были неадекватны для целей содержания под стражей, превышающей несколько дней. ЕКПП в своих отчетах о Кипре за 2012 и 2014 годы выразил обеспокоенность по поводу задержания лиц в соответствии с законодательством об иностранцах и иммиграции в полицейских участках. Кроме того, эти полицейские участки не были специализированными местами содержания под стражей, предназначенными для граждан третьих стран, в ожидании их депортации в соответствии с национальным законодательством - в частности, Законом и Правилами создания и регулирования помещений нелегальных иммигрантов (соответственно Закон №. 83 (I) / 2011 и Правила 161/2011). В частности, министр юстиции никогда не объявлял их объектами, в которых могут содержаться граждане третьих стран, которые, как установлено, незаконно находятся в стране; кроме того, объекты не соответствовали минимальным стандартам, предусмотренным в вышеупомянутых правилах.

154. Кроме того, ни одно из вышеупомянутых учреждений не соответствовало стандартам ЕКПП или стандартам в отношении содержания под стражей, изложенным в Двадцати руководящих принципах Совета Европы по принудительному возвращению. Абсолютно неприемлемые условия содержания под стражей в полицейских участках на Кипре, равносильные бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, неоднократно сообщались, в частности, Европейской комиссией Совета Европы по борьбе с расизмом и нетерпимостью, КПП и омбудсменом Кипра. Заявитель ссылался на отчеты ЕКПП за 2012 и 2014 годы и на отчеты Омбудсмена от 3 октября 2011 года и 2 марта 2015 года, которые, как он утверждал, подтверждают его описание условий его содержания под стражей в трех учреждениях (см. Пункты 114-116, 120- 122 и 123-125 ниже).

155. Наконец, заявитель утверждал, что условия его содержания под стражей в течение всех этих месяцев серьезно повлияли на него физически, психически и психологически; это видно из документов, представленных правительством. В частности, из журналов полицейских участков было очевидно, что заявитель пытался покончить жизнь самоубийством во время содержания под стражей и принимал лекарства в течение большей части периода его содержания под стражей.

b) правительство

156. Правительство утверждало, что власти не нарушили свое обязательство по обеспечению того, чтобы заявитель не подвергался страданиям или лишениям, превышающим неизбежный уровень страдания, свойственный содержанию под стражей. В любом случае они утверждали, что условия содержания заявителя под стражей не соответствовали пороговому значению, требуемому в отношении нарушения статьи 3. Они представили документы, касающиеся условий в трех учреждениях, и фотографии помещений.

157. Кроме того, власти отклонили утверждения заявителя о том, что сотрудники полицейского участка Пафоса часто отключали вентиляционную систему в качестве меры наказания, когда задержанные протестовали по различным вопросам в изоляторе. В этой связи они отметили, что тот факт, что система вентиляции не работала должным образом во время одного из визитов адвоката заявителя на станцию, не является доказательством того, что это было преднамеренно произведено сотрудниками. Офицеры работали в том же помещении, а также пострадали от отсутствия вентиляции. Весьма вероятно, что в тот день система вентиляции просто вышла из строя.

2. Оценка суда

а) общие принципы

158. В контексте лишения свободы Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что для того, чтобы он подпадал под действие статьи 3, связанные с этим страдания и унижение должны в любом случае выходить за пределы неизбежного элемента страдания и унижения, связанного с содержанием под стражей. Государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, совместимых с уважением человеческого достоинства, чтобы способ и способ применения меры не подвергали его или ее страданиям или лишениям, превышающим неизбежный уровень страдания. что связано с содержанием под стражей и что, учитывая практические требования лишения свободы, его или ее здоровье и благополучие обеспечиваются надлежащим образом (см. Muršić v. Croatia [GC], № 7334/13, § 99, 20 октября 2016 года).

159. Применимые общие принципы были изложены Судом в его недавнем решении Большой палаты по делу Muršić (там же, §§ 96-141).

b) применение к настоящему делу

160. Суд с самого начала отмечает, что заявитель содержался под стражей более 15 месяцев в трех отделениях милиции: в полицейском участке Фамагусты более пяти месяцев; полицейском участке Пафоса чуть более восьми месяцев; и полицейском участке Арадипу в течение чуть более двух месяцев. Суд уже постановил, что полицейские участки и другие подобные учреждения, которые по своей природе являются местами, предназначенными для размещения людей в течение очень коротких периодов времени, не являются подходящими местами для задержания людей, ожидающих применения административной меры, такие как депортация (см., например, Thuo v. Cyprus, № 3869/07, § 159, 4 апреля 2017 г., с дополнительными ссылками; см. также S.Z. v. Greece, № 66702/13, § 40, 21 июня 2018 г. , с дальнейшими ссылками). В этой связи Европейский Суд отмечает, что практика кипрских властей по задержанию иностранцев, подвергаемых процедурам депортации в полицейских участках в течение длительных периодов времени, была прямо упомянута КПП, в частности, в его отчете за 2012 г., в котором такие учреждения были признаны непригодными для задержания лиц в соответствии с иммиграционным законодательством на длительные периоды (см. пункт 114 выше; см. также Thuo, упомянутое выше, § 159). ЕКПП в своем отчете за 2012 год подчеркнул, что существующие полицейские места содержания под стражей на Кипре, которые включают в себя эти три участка, пригодны для размещения задержанных лиц максимум на несколько дней (см. пункт 114 выше). КПП вновь подчеркнул это в своем отчете за 2014 год, который включал посещения полицейских участков Пафоса и Арадиппу (см. пункт 116 выше). К тому времени, после доклада Омбудсмена за 2011 год, места содержания под стражей в участке Фамагуста прекратили свою деятельность (см. пункт 69 выше).

161. Кроме того, принимая во внимание вышеизложенное и принимая во внимание конкретные утверждения заявителя относительно каждого из объектов, Суд отмечает, среди прочего, следующее.

162. Ни один из участков не обеспечивал возможности для прогулок на свежем воздухе (см. Отчеты ЕКПП за 2012 и 2014 годы и доклады омбудсмена за 2011 и 2014 годы; см., в частности, пункты 114-116, 121 и 124 выше). Это означало, что заявитель не имел доступа к каким-либо упражнениям на открытом воздухе в течение тринадцати месяцев подряд, когда он содержался в полицейских участках Фамагусты и Пафоса, и в течение двух месяцев, когда он содержался в полицейском участке Арадиппу. В полицейских участках Пафоса и Арадиппу были только закрытые тренировочные зоны. Суд повторяет, что доступ к прогулкам на свежем воздухе является фундаментальным компонентом защиты, предоставляемой лицам, лишенным свободы в соответствии со статьей 3, и как таковой, он не может быть оставлен на усмотрение властей (см., в частности, Alimov v. Turkey, № 14344/13, § 83, 6 сентября 2016 г .; Abdi Mahamud v. Malt, № 56796/13, § 83, 3 мая 2016 г .; и Ananyev, упомянутое выше, § 150); согласно КПП, все заключенные, даже те, которые содержатся в камерах в качестве наказания, имеют право по крайней мере на один час занятий на свежем воздухе каждый день, независимо от того, насколько хороши материальные условия в их камерах (см. публикацию под названием «Стандарты CPT» (документ № CPT/Inf / E (2002) 1-Rev. 2013), § 48; см. также все три случая, упомянутые выше).

163. Что касается следственного изолятора в отделении полиции Фамагусты, Суд отмечает, что информация, содержащаяся в материалах дела, не позволяет установить, имел ли заявитель меньше или больше 3 кв.м личного пространства. Власти не располагали какими-либо записями, касающимися размеров камеры заявителя и количества заключенных, которые содержались с заявителем в течение всего его содержания под стражей. Омбудсмен на самом деле не ссылается на размеры камер в помещениях в своем отчете (см. пункт 121 выше). Заявитель оценил камеру в 20-25 кв.м, но ему пришлось делить ее с еще восемью задержанными. На основании этой оценки доступное ему личное пространство должно было составлять от 2,5 до 3,1 кв.м. Даже если предположить, что последнее имело место, личное пространство заявителя в камере все равно составляло бы менее 4 кв.м на период более пяти месяцев. Это следует рассматривать в сочетании с другими аспектами его содержания под стражей (см. Muršić, § 139) и, в частности, тем фактом, что он содержался в изоляторе с антисанитарными условиями и без доступа, в частности, к прогулкам на свежем воздухе или свежему воздуху - недостатки, отмеченные омбудсменом в его отчете за 2011 год об этом учреждении, который основывался на своем посещении там во время содержания заявителя под стражей (см. пункты 120-121 выше) и который подтверждает доводы заявителя.

164. В своем докладе омбудсмен установил, что указанное место содержания под стражей не совместимо ни с основными принципами обращения с заключенными, ни с международными стандартами. Он указал, что условия содержания задержанных во многих случаях приводили к тому, что с ними обращались унижающим и унижающим достоинство образом, и к нарушению их основных прав. Он рекомендовал перевести задержанных в безопасное место и прекратить работу учреждения; он добавил, что, если он продолжит свою деятельность, Республика Кипр подвергнется риску разоблачения на международном уровне (см. пункт 122 выше).

165. Что касается следственного изолятора в полицейском участке Пафоса, где заявитель содержался под стражей чуть более восьми месяцев, хотя никаких проблем с личным пространством не возникало, материальные условия были неуместными. В этой связи отмечается, что утверждения заявителя о недостатке естественного света и свежего воздуха подтверждаются отчетом Омбудсмена за 2014 год и фотографиями, представленными Правительством (которые были сделаны в апреле 2013 года). Помимо того, что в камерах не было доступа к физическим упражнениям на открытом воздухе, у них не было окна в прямом смысле этого слова. Вместо этого были стеклянные кирпичи, которые пропускали ограниченное количество дневного света, но препятствовали попаданию свежего воздуха в камеру (см. аналогичную ситуацию, описанную в деле Vlasov v. Russia, № 78146/01, § 82, 12 июня 2008 г.). Отчет омбудсмена также подтверждает утверждения заявителя о том, что во внутреннем дворе не было регулярной программы упражнений и что он содержался под стражей с лицами, подозреваемыми в совершении уголовных преступлений.

166. Европейский Суд учитывает тот факт, что визит омбудсмена состоялся более чем через два года после содержания заявителя под стражей в этом учреждении. Тем не менее, ввиду структурного характера выявленных проблем и с учетом фотографий, представленных Правительством, нет никаких признаков того, что этих проблем не было в период, когда заявитель содержался там, а именно в 2011-2012 годах.

167. Наконец, что касается места содержания под стражей в полицейском участке Арадиппу, у заявителя было около 3,5 кв.м личного пространства. Помимо отсутствия активного отдыха, утверждения заявителя о неадекватном естественном освещении и свежем воздухе подтверждаются фотографиями, представленными Правительством, и отчетом ЕКПП за 2014 год. На фотографиях показан внутренний двор с ограниченным доступом к естественному свету и окнами камер, покрытыми сеткой, как отмечено также КПП.

168. Принимая во внимание (i) тот факт, что заявитель содержался в течение значительного периода времени в местах содержания под стражей, которые были специально предназначены для размещения людей на короткое время и не имели необходимых удобств, необходимых для длительного содержания под стражей, и (ii) ) конкретные физические условия содержания под стражей в каждой станции (как описано выше), Суд считает, что общие условия содержания заявителя под стражей в этих учреждениях подвергали его трудностям, выходящим за пределы неизбежного уровня страданий, присущих содержанию под стражей, и что они, таким образом, составляли унижающее достоинство обращение, запрещенное статьей 3 Конвенции.

169. Следовательно, имело место нарушение этого положения.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 1 КОНВЕНЦИИ

170. Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей с 4 апреля 2011 года до его освобождения 25 октября 2012 года было незаконным и, следовательно, нарушало подпункт «f» пункта 1 статьи 5 Конвенции, который гласит:

«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...

(f) законный арест или задержание лица для предотвращения его несанкционированного въезда в страну или лица, в отношении которого предпринимаются действия с целью депортации или экстрадиции».

171. Правительство оспорило доводы заявителя.

A. Объем жалобы

172. С самого начала Европейский Суд отмечает, что заявитель в своей жалобы жаловался на законность его содержания под стражей с 4 апреля 2011 г. (после вынесения в этот день приказа о депортации и содержании под стражей - см. пункт 13 выше) до его освобождения; он не жаловался на свое содержание под стражей в период с 28 марта 2011 года по 4 апреля 2011 года (см. пункты 8-13 выше). Следовательно, этот период не должен приниматься во внимание Судом.

B. Приемлемость

1. Возражение Правительства относительно неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в отношении содержания заявителя под стражей с 22 декабря 2011 г. по 25 октября 2012 г.

а) Доводы сторон

i ) правительство

173. Власти утверждали, что поскольку заявитель жаловался на второй период содержания под стражей иммигрантов (с 22 декабря 2011 г. по 25 октября 2012 г.), его жалобы должны быть признаны неприемлемыми в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. В частности, они утверждали, что после своего повторного содержания под стражей 22 декабря 2011 года заявитель должен был подать в Верховный суд новое ходатайство habeas corpus, требующее его немедленного освобождения. Адвокат заявителя столкнулся с аналогичной ситуацией с другим клиентом; в этом случае она подала второе ходатайство habeas corpus после того, как ее клиент был повторно арестован сразу после того, как успешное первое заявление привело к его освобождению (см. ходатайства habeas corpus в Zoran Todorovic, пункты 111-112 выше). Верховный суд в отношении второго заявления постановил, что в сложившихся обстоятельствах повторный арест заявителя представлял собой вопиющее и вопиющее нарушение положений Закона №. 153 (I) / 2011 и, кроме того, нарушила обязательства Республики перед Европейским союзом (см. пункт 112 выше). Правительство, таким образом, утверждало, что отказ подать второе ходатайство habeas corpus лишило Верховный суд возможности урегулировать вопросы (как это было возможно в деле с Todorovic). Маловероятно, что власти дважды допустили бы одну и ту же ошибку. Позиция заявителя о том, что власти систематически отказывались выполнять решения Верховного суда, была необоснованной.

174. Тот факт, что заявитель уже подал заявление habeas corpus относительно законности его содержания под стражей на основании первых постановлений о заключении под стражу и депортации, не освобождает его от необходимости пользоваться этим средством правовой защиты и оспаривать продление его срока действия. содержание под стражей на основании новых приказов. Аргументы в пользу его освобождения были бы совершенно другими, и (как установлено решением, вынесенным Верховным судом в Рафаате Баркави - см. Пункт 107 выше), Верховный суд имел полномочия рассматривать новые заявления habeas corpus, которые были основанный на новых фактах. Адвокат заявителя был достаточно опытен, чтобы знать, что обращение за помощью к приказам не обеспечило бы заявителю быстрого пересмотра законности его решения и, таким образом, было бы несовместимо с положениями пункта 4 статьи 5 Конвенции. В то время существовала хорошо разработанная национальная прецедентная практика о том, что Верховный суд обладает юрисдикцией для проверки законности длительного содержания под стражей в целях депортации и что эта юрисдикция может эффективно осуществляться только в контексте разбирательства по делу habeas corpus (опираясь на решения по заявлениям Хабеас Корпус Эссы Мурада Хлайфа и Мохаммеда Хоша Соруора, пункты 108 и 109 выше). Это также было предусмотрено разделом 18 Π T (5) (a) Закона об иностранцах и иммиграции (см. Пункт 106 выше).

(ii) заявитель

175. Заявитель утверждал, что единственным средством правовой защиты для оспаривания законности новых постановлений о задержании и депортации было обращение в Верховный суд в соответствии со статьей 146 Конституции. В контексте заявления habeas corpus Верховный суд мог рассмотреть только законность содержания под стражей с точки зрения его продолжительности.

176. Заявитель уже подал жалобу habeas corpus и ее рассмотрение было успешным. Власти не смогли объяснить, что произошло бы, если бы он также успешно рассмотрел второе заявление, но затем вновь арестовал. Заявитель задал вопрос о том, сколько таких заявлений он должен был бы подать, чтобы правительство посчитало, что оно соответствует правилу исчерпания внутренних средств правовой защиты. От заявителя нельзя было ожидать, что он подаст повторную жалобу habeas corpus. Не было никакого механизма для исполнения решения Верховного Суда в его заявлении, и даже если заявитель добился успеха во второй раз, власти могли бы немедленно переиздать новые приказы о депортации и задержании, чтобы задержать его. Это была практика, применяемая властями в других случаях для обхода решений Верховного суда по делам habeas corpus. Заявитель уже добился успеха и должен был быть освобожден, но Правительство не действовало в соответствии с национальным законодательством.

177. Таким образом, заявитель использовал единственное средство правовой защиты, доступное ему в то время.

b) оценка суда

178. Суд ссылается на общие принципы, касающиеся исчерпания внутренних средств правовой защиты, которые изложены в пунктах 134-136 выше.

179. В этой связи Европейский Суд напоминает, что единственными средствами правовой защиты, которые должен использовать заявитель, являются те, которые (i) относятся к предполагаемым нарушениям и (ii) могут быть эффективными и достаточными (см. Пункт 135 выше). Кроме того, также повторяется, что в соответствии с установленной прецедентной практикой, когда средство правовой защиты было использовано, использование другого средства правовой защиты, имеющего по существу ту же самую цель, не требуется (см., в частности, Kozacıoğlu v. Turkey [GC], нет 2334/03, § 40, 19 февраля 2009 г. и Micallef v. Malta [GC], № 17056/06, § 58, ECHR 2009).

180. Суд отмечает, что в отношении иммиграционного задержания предусмотрены два средства правовой защиты в соответствии с национальным законодательством. Законность решений о депортации и задержании может быть оспорена только в порядке обжалования (см. пункт 105 выше). Законность содержания под стражей с целью депортации на длительных основаниях может быть оспорена путем подачи ходатайства об издании приказа habeas corpus (см. пункт 106 выше). Законность постановлений о депортации и задержании не может рассматриваться в контексте заявления habeas corpus (там же).

181. В настоящем деле, хотя заявитель не оспаривал первые решения, касающиеся его постановлений о депортации и задержании, он впоследствии подал заявление habeas corpus, утверждая, что его содержание под стражей было незаконным в силу его продолжительности. Он добился успеха, и Верховный суд распорядился о его немедленном освобождении. Однако через несколько минут он был вновь арестован после того, как покинул зал суда, на основании новых постановлений о задержании и депортации, вынесенных против него на тех же основаниях, что и в отношении первых постановлений. Затем заявитель подал жалобу на законность этих приказов. Действительно, в то время это было единственное средство в соответствии с национальным законодательством, чтобы оспорить их законность.

182. Суд отмечает в этом отношении, что его решение по делу M.A. v. Cyprus (упомянутое выше), которое установило, что судебное разбирательство было неэффективным для целей пункта 4 статьи 5 (§§ 164-170), было вынесено 23 июля 2013 года, то есть после обстоятельств этого дела. Кроме того, Правительством не было представлено прецедентного права, которое в соответствующий момент (то есть время, когда он был освобожден и затем повторно арестован), в ситуации, подобной той, с которой столкнулся заявитель, подало второе ходатайство о habeas corpus был бы эффективным средством правовой защиты. Заявления habeas corpus по делу Yuxian Wang и Zoran Todorovic были поданы после вынесения приговора в M.A. (см. Параграфы 110-112 выше). Правильное внутреннее прецедентное право Верховного суда, на которое ссылается Правительство, касалось рассмотрения законности содержания под стражей на основании продолжительности в контексте заявлений habeas corpus. Это подтверждается разделом 18ΠΣT (5) (a) Закона об иностранцах и иммиграции. Заявитель фактически уже подал такое заявление.

183. Учитывая вышеизложенное и принимая во внимание характер жалоб заявителя, Европейский Суд не считает выбор средства правовой защиты заявителем необоснованным или тот факт, что с учетом новых постановлений о депортации и задержании заявитель выбрал неуместное средство.

184. Заявление правительства о неисчерпании внутренних средств правовой защиты должно быть отклонено.

2. Относительно приемлемости

185. Суд отмечает, что Верховный суд в своем решении от 22 декабря 2011 года постановил, что содержание заявителя под стражей после 4 октября 2011 года было незаконным (см. Пункты 29-30 выше), и распорядился о его немедленном освобождении. Это действительно было признанием нарушения прав заявителя в соответствии со статьей 5 Конвенции в отношении части его содержания под стражей с 4 октября до 22 декабря 2011 года. Однако, как отмечалось выше, в течение нескольких минут после вынесения постановления и освобождения заявителя он был вновь арестован и снова помещен под стражу иммиграционной службы на тех же основаниях, которые были указаны в отношении его первоначального задержания. Кроме того, в отсутствие возмещения за нарушение его прав статус жертвы заявителя для целей пункта 1 статьи 34 Конвенции в отношении этой части его содержания под стражей не затрагивается, и заявитель все еще может претендовать на статус жертвы. по смыслу пункта 1 статьи 34 Конвенции в отношении всего его содержания под стражей (общие принципы, касающиеся статуса жертвы, см., в частности, в деле Scordino v. Italy (№ 1) [GC], № 36813 / 97, §§ 178-180, ECHR 2006-V).

186. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, несмотря на постановление о немедленном освобождении, изданное Верховным судом 22 декабря 2011 г. (см. Mutatis mutandis, Feldman v. Ukraine, № 76556/01 и 38779/04, § 84, 8 апреля 2010 г.) Очевидно, что заявитель на самом деле не мог восстановить свою свободу в тот день, когда он был освобожден, но был вновь задержан властями в течение нескольких минут после его ухода из зала суда на основании новых постановлений о заключении под стражу и депортации, выданных ему те же основания, что и в отношении первых приказов. Как признается Правительством, эти приказы были изданы на основании решения министра от 29 ноября 2011 года, которое продлевало срок содержания заявителя под стражей до восемнадцати месяцев (см. Пункты 13, 28, 32-33 и 101 выше и пункт 199 ниже). Из доводов властей Кипра, а также из фактов дела ясно, что содержание заявителя под стражей на основании этих новых приказов было не новым периодом содержания под стражей, а продлением его первоначального шестимесячного содержания под стражей. Действительно, по истечении восемнадцати месяцев заявитель был освобожден (см. Пункт 51 выше). Учитывая эти обстоятельства, Суд считает, что содержание заявителя под стражей как до, так и после 22 декабря 2011 года было на самом деле непрерывным и что по этой причине не возникает вопроса о соблюдении шестимесячного срока в отношении его содержания под стражей до этой даты,

187. Наконец, Суд считает, что жалоба заявителя в соответствии с этим положением не является явно необоснованной в значении подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Кроме того, он отмечает, что это не является неприемлемым по любым другим основаниям. Поэтому он должен быть объявлен приемлемым.

C. Конкретные обстоятельства

1. Доводы сторон

а) заявитель

188. Заявитель утверждал, что он был незаконно лишен свободы в течение более восемнадцати месяцев и шести дней (в нарушение подпункта «f» пункта 1 статьи 5) с 12 апреля 2011 года (в день, когда он подал свое убежище). заявление) до его освобождения 25 октября 2012 года. Хотя в своей форме заявления он изначально жаловался на законность своего содержания под стражей с 4 апреля 2011 года, он признал, что с этой даты до 12 апреля 2011 года он по меньшей мере попадал в сферу действия раздела 6 (1) (k) Закона об иностранцах и иммиграции, учитывая, что он незаконно въехал на Кипр по поддельному паспорту.

189. Заявитель утверждал, что с 12 апреля 2011 года его содержание под стражей было незаконным и произвольным по ряду причин.

190. Во-первых, после подачи своего ходатайства о предоставлении убежища он был просителем убежища, и, по мнению заявителя, он сохранял этот статус в течение всего срока содержания под стражей. Первоначально он имел право оставаться в стране до тех пор, пока контрольный орган не примет своего решения. Хотя правительство признало, что его депортация была приостановлена ​​в этот период, в то же время они утверждали, что процесс депортации в отношении него все еще продолжается. После решения Контрольного органа от 10 августа 2011 года об отклонении его требования он больше не имел права оставаться в стране на основании положений Закона о беженцах. Тем не менее, он все еще был просителем убежища, ожидая принятия Верховным судом окончательного решения по его заявлению о предоставлении убежища. В связи с этим заявитель также утверждал, что кипрские власти не проводили индивидуальную оценку обстоятельств его дела, и постановления о заключении под стражу (в нарушение внутреннего законодательства) были выданы автоматически вместе с постановлениями о депортации в соответствии с с обычной практикой властей.

191. Во-вторых, заявитель утверждал, что он содержался под стражей с 22 декабря 2011 года, несмотря на решение Верховного суда, предписывающее его освобождение, и вопреки разделу 18 ΠΣΤ (5) (γ) Закона об иностранцах и иммиграции (см. пункт 106 выше)). Власти проявили пренебрежение и не действовали в соответствии с национальным законодательством, а также с прецедентной практикой Суда (ссылаясь на Winterwerp v. the Netherlands, 24 октября 1979 года, § 39, Серия A № 33; Bozano v. France, 18 Декабрь 1986 г., серия А № 111; Aerts v. Belgium, 30 июля 1998 г., § 46, Отчеты о судебных решениях и решениях 1998 г. и Čonka v. Belgium, № 51564/99, ЕСПЧ 2002-I).

192. В-третьих, власти не предпринимали никаких действий в течение всего его содержания под стражей, чтобы осуществить его депортацию. Правительство не представило каких-либо доказательств относительно мер, которые они фактически предприняли для достижения этой цели. Они не предоставили ни одной записи, свидетельствующей о том, что заявитель был доставлен (или даже отправлен в посольство Ирана). Не было также никаких записей о том, что власти связывались с посольством Ирана с целью обеспечения выдачи временного проездного документа заявителю. Кроме того, власти не обращались к заявителю, чтобы узнать, не желает ли он добровольно вернуться в Иран. Сам факт того, что национальное законодательство разрешает задержание на срок до восемнадцати месяцев, не дает правительству права задерживать заявителя на максимальный срок без каких-либо попыток депортировать его, независимо от обстоятельств его дела (см. J.N. v. the United Kingdom, № 37289/12, §§ 81-82 и 91-92, 19 мая 2016 г.).

193. Наконец, заявитель указал, что в течение всего материального периода он содержался в условиях содержания под стражей, что составляло нарушение статьи 3 Конвенции.

b) правительство

194. Правительство утверждало, что с 5 апреля 2011 г. по 22 декабря 2011 г. заявитель был лишен свободы на основании постановлений о депортации и задержании, которые были изданы 4 апреля 2011 г. в соответствии с разделом 6 (1) (k) и (l) Закона об иностранцах и иммиграции на том основании, что заявитель был запрещенным иммигрантом, незаконно пребывающим в Республике. В частности, решение о порядке содержания заявителя под стражей было основано на статье 14 Закона об иностранцах и иммиграции, которая позволяла Главному иммиграционному суду отдавать приказы (i) о депортации любого иностранца, который был запрещенным иммигрантом, и (ii) его или ее задержание в то же время. Таким образом, лишение заявителя свободы в течение этого периода входило в сферу действия подпункта «f» пункта 1 статьи 5 Конвенции, поскольку он был задержан для целей депортации в соответствии с национальным законодательством.

195. Во время рассмотрения ходатайства заявителя о предоставлении убежища его депортация была временно приостановлена ​​с 12 апреля 2011 года до 17 августа 2011 года, поскольку в соответствии с национальным законодательством заявитель имел право оставаться в Республике как лицо, ищущее убежища, до принятия решения. проверяющим органом. Это, однако, не означает, что процесс депортации еще не начался; скорее, он был просто временно приостановлен до рассмотрения его ходатайства о предоставлении убежища. Власти по-прежнему предусматривали депортацию заявителя в случае, если ему не было предоставлено убежище. Правительство подчеркнуло, что разбирательство о предоставлении убежища было проведено быстро.

196. Ссылаясь на решение Верховного суда в отношении Asad Mohammed Rahal (упомянутое выше), власти утверждали, что в то время согласно национальному законодательству власти имели право сохранять постановления о депортации и задержании, выданные в отношении заявителя, до тех пор, пока эти приказы были изданы на основаниях, не связанных с ходатайством о предоставлении убежища, и имели приостанавливающий эффект. Ссылаясь на A.H. and J.K. v. Cyprus (упомянутое выше, §§ 92 и 96), Правительство утверждало, что после отклонения его апелляции Органом по рассмотрению заявитель больше не имел права оставаться в Республике и обжаловать решение Служба убежища и / или Орган по рассмотрению не имели бы автоматического приостанавливающего действия.

197. Власти не смогли депортировать заявителя в Иран, потому что у него не было действительного иранского паспорта, и он отказался сотрудничать с властями, отказавшись от посещения посольства Ирана для обеспечения выдачи нового паспорта. Хотя письменные записи не велись, сотрудники милиции в то время неоднократно разговаривали с заявителем во время его содержания под стражей, спрашивая его, хочет ли он посетить посольство Ирана, чтобы получить действительный паспорт. Ссылаясь на дело Mollazeinal (упомянутое выше), Правительство утверждало, что не было никакого смысла связываться с посольством Ирана на Кипре без сотрудничества с заявителем, так как иранские власти не выдавали проездные документы любому иранскому гражданину без его согласия на репатриацию. Процедура депортации против заявителя была проведена с должной осмотрительностью, и не было никаких юридических препятствий для его депортации. В соответствии с национальным законодательством было разрешено задерживать нелегальных иммигрантов на срок до 18 месяцев, если они избегали или препятствовали процессу депортации, как в настоящем деле. Принимая во внимание нежелание заявителя сотрудничать в течение всего периода его содержания под стражей, указанный период нельзя считать чрезмерным. Нельзя также сказать, что поведение заявителя сделало перспективу его депортации в Иран нереальной. Если бы он решил сотрудничать в отношении выдачи проездных документов, он был бы депортирован без промедления.

198. Таким образом, Правительство пришло к выводу, что с 5 апреля 2011 года по 22 декабря 2011 года заявитель содержался под стражей на законных основаниях с целью его депортации в соответствии со статьей 5 § 1 (f) Конвенции. Его содержание под стражей соответствовало внутренним законам и процедурам и не было произвольным.

199. В течение оставшегося периода, то есть с 22 декабря 2011 года по 25 октября 2012 года, Правительство признало, что новый арест и содержание заявителя под стражей не соответствовали национальному законодательству. Согласно национальному законодательству, после вынесения Верховным судом решения в предыдущую дату, согласно которому заявитель подал ходатайство на habeas corpus, заявитель должен был быть немедленно освобожден. Второе постановление о содержании под стражей и депортации от 22 декабря 2011 г. было основано на ошибочном предположении властей о том, что это было допустимо в соответствии с национальным законодательством, поскольку ранее министр внутренних дел решил продлить срок содержания заявителя под стражей. Однако в соответствии с Директивой ЕС о возвращении и Законом № 153 (1) 2011 г. срок содержания заявителя под стражей не мог быть продлен после истечения максимального срока в шесть месяцев. Министерство внутренних дел не могло задним числом подтвердить факт содержания заявителя под стражей. Правительство подчеркнуло, однако, что это решение не было принято недобросовестно.

2. Оценка суда

а) общие принципы

200. Статья 5 Конвенции закрепляет основополагающее право человека, а именно защиту личности от произвольного вмешательства государства в его или ее право на свободу. Подпункты (a) - (f) пункта 1 статьи 5 содержат исчерпывающий перечень допустимых оснований, на которых лица могут быть лишены свободы, и любое лишение свободы не будет законным, если оно не подпадает под одно из этих оснований. Одно из этих исключений, изложенное в подпункте (f), позволяет государству контролировать свободу иностранцев в контексте иммиграции (см. Saadi v. the United Kingdom [GC], № 13229/03, § 43, ЕКПЧ). 2008). Статья 5 § 1 (f) не требует, чтобы содержание под стражей было сочтено необходимым, например, чтобы лицо не совершило преступление или не сбежало. Однако любое лишение свободы в соответствии со вторым аспектом подпункта (f) пункта 1 статьи 5 будет оправданным, только если продолжаются процедуры депортации или выдачи. Если такое разбирательство не будет преследоваться с должной осмотрительностью, содержание под стражей перестанет быть допустимым в соответствии со статьей 5 § 1 (f) (там же, § 72, с дополнительными ссылками).

201. В прецедентной практике Европейского Суда (в соответствии с вышеупомянутыми подпунктами пункта 1 статьи 5) хорошо установлено, что любое лишение свободы должно, помимо попадания в одно из исключений, указанных в подпунктах ( а) - (е) ​​быть «законным». Другими словами, он должен соответствовать материальным и процессуальным нормам национального права (там же, § 67, с дальнейшими ссылками). При оценке «законности» содержания под стражей Суду, возможно, придется выяснить, соответствует ли само национальное законодательство Конвенции, в том числе общим принципам, выраженным или подразумеваемым в ней. В связи с этим последним моментом Суд подчеркивает, что в случае лишения свободы особенно важно, чтобы был соблюден общий принцип правовой определенности (см., в частности, Khlaifia and Others v. Italy [GC], № 16483 / 12, § 92, 15 декабря 2016 г. с дальнейшими ссылками).

202. В дополнение к требованию «законности», пункт 1 статьи 5 также требует, чтобы любое лишение свободы соответствовало цели защиты личности от произвола (см., среди прочего, Saadi, упомянутое выше, § 6, и Chahal v. United Kingdom, 15 ноября 1996 г., § 118, Reports 1996-V). Основополагающим принципом является то, что любое произвольное задержание не может быть совместимо с пунктом 1 статьи 5, а понятие «произвол» в пункте 1 статьи 5 выходит за рамки несоответствия с национальным законодательством, так что лишение свободы может быть законным с точки зрения внутреннего законодательства, но все же произвольным и, следовательно, противоречащим Конвенции.

203. Во избежание произвольного задержания содержание под стражей в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно осуществляться добросовестно; оно должно быть тесно связано с основанием для задержания, на которое опирается правительство; место и условия содержания должны быть соответствующими; и срок содержания под стражей не должен превышать разумно требуемого для преследуемой цели (см., например, Saadi, упомянутое выше, § 74).

b) применение к настоящему делу

204. Суд начинает с оценки, что заявитель содержался под стражей в иммиграционной службе с 4 апреля 2011 года по 25 октября 2012 года с целью его депортации с Кипра. Следовательно, его содержание под стражей подпадает под действие подпункта «f» пункта 1 статьи 5 Конвенции.

205. Жалоба заявителя, изложенная в пунктах 190-192 выше, заключается в том, что его содержание под стражей было нарушением пункта 1 статьи 5 Конвенции по ряду оснований, а именно: оно было незаконным с точки зрения внутреннего законодательства, а также что процедура депортации против него не была проведена с должным усердие и то, что его содержание под стражей, таким образом, перестало быть оправданным в соответствии с подпунктом (f) этой статьи.

206. Суд, во-первых, отмечает, что Верховный суд установил, что содержание заявителя под стражей с 4 октября 2011 г. по 22 декабря 2011 г. было незаконным: шестимесячный срок содержания под стражей истек 4 октября 2011 г., и поэтому он постановил, что не было никакого правовое основание на время содержания заявителя под стражей сверх указанного срока. Кроме того, Министерство внутренних дел не могло задним числом подтвердить обоснованность содержания заявителя под стражей: решение о продлении срока его содержания под стражей на основании Закона №. 153 (I) / 2011 было сделано после истечения шестимесячного периода и не подпадает под правовые рамки, действовавшие в то время (см. Пункт 30 выше). Хотя заявитель был освобожден сразу же после вынесения этого постановления, власти вновь арестовали его в течение нескольких минут (после того, как он покинул зал суда) на основании новых постановлений о заключении под стражу и депортации, выданных против него на тех же основаниях, что и в отношении указанных в первые приказы - то есть в соответствии со статьями 6 (1) (k) и (l) и 14 (6) Закона об иностранцах и иммиграции (см. пункты 13 и 32-33 выше) и содержались под стражей до 25 октября 2012 года с целью его депортации. Власти признали в своих замечаниях, что это не соответствовало внутреннему законодательству, что не было оснований для продления срока содержания заявителя под стражей после истечения шестимесячного срока, и что Министерство внутренних дел не могло иметь обратной силы подтвердил его содержание под стражей (см. пункт 199 выше).

207. Принимая во внимание вышеизложенное, очевидно, что содержание заявителя под стражей с 4 октября 2011 г. по 25 октября 2012 г. было незаконным в соответствии с национальным законодательством, и поэтому заявитель был незаконно лишен свободы на протяжении всего этого периода. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

208. С учетом этого вывода Европейский Суд не считает необходимым рассматривать предыдущий период содержания заявителя под стражей или оставшуюся часть жалоб заявителя в соответствии с этим положением.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 4 КОНВЕНЦИИ

209. Кроме того, заявитель жаловался на то, что в его распоряжении не было эффективного средства правовой защиты, с помощью которого можно было бы оспорить законность его содержания под стражей. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

«Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право начать разбирательство, в соответствии с которым законность его содержания под стражей будет незамедлительно решена судом, и его решение об освобождении из-под стражи будет незаконным».

210. Суд отмечает, что данная жалоба связана с жалобой заявителя в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции и поэтому должна быть также признана приемлемой.

211. Принимая во внимание свои выводы в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции (см. пункты 204-207 выше), Суд считает, что нет необходимости отдельно рассматривать эту жалобу по существу (см., например, Fedotov v. Russia, № 5140/02, § 79, 25 октября 2005 г.).

IV. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

212. Заявитель подал различные другие жалобы в соответствии со статьей 3 Конвенции.

213. В свете всех имеющихся у него материалов и в той мере, в которой рассматриваемые вопросы входят в его компетенцию, Европейский Суд не усматривает никаких нарушений прав и свобод, изложенных в Конвенции или протоколах к ней, вытекающих из этой жалобы. Следовательно, эта часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

В. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

214. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд установит, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, и если внутреннее законодательство соответствующей Высокой Договаривающейся Стороны допускает лишь частичное возмещение, Суд, в случае необходимости, предоставляет справедливую компенсацию пострадавшая сторона».

A. Ущерб

215. Заявитель требовал 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда. В частности, он требовал 10 000 евро в связи с душевными и физическими страданиями, которые ему пришлось перенести из-за содержания под стражей более 18 месяцев, и 20 000 евро в отношении условий его содержания под стражей, что представляло собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

216. Правительство посчитало требование заявителя чрезмерным.

217. Принимая во внимание все обстоятельства настоящего дела и характер выявленных нарушений, Суд считает, что требование заявителя должно быть удовлетворено в полном объеме. Следовательно, он присуждает заявителю 30 000 евро плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы, в качестве компенсации морального вреда.

B. Издержки и расходы

218. Заявитель требовал 4 421,53 евро в общей сложности за издержки и расходы, понесенные в национальных судах и в Суде. Эта сумма, которая включает НДС, была разбита следующим образом:

- 2 851,03 евро за издержки и расходы, понесенные в связи с внутренним производством: в частности, 2 071,76 евро за обращение против постановлений о депортации и задержании от 22 декабря 2011 года (№ 1724/2011); и 743,27 евро за последующую апелляцию (№ 156/2012) (см. пункты 37 и 46 выше). Он утверждал, что эти суммы были рассчитаны в соответствии с тарифами Верховного суда.

- 1606,50 евро за издержки и расходы, понесенные в Суде. Эта сумма включала: 297,50 евро за подачу запроса по правилу 39 (см. Пункт 3 выше); 535,50 евро за подачу жалобы и дополнительной информации; 595 евро за подготовку возражений; и 178,50 евро за корреспонденцию.

219. Заявитель представил три отдельных счета-фактуры от своего адвоката с указанием сборов и расходов на вышеуказанные суммы.

220. Правительство оспорило требование заявителя. Они утверждали, что расходы не были фактически и обязательно понесены для предотвращения или возмещения какого-либо нарушения Конвенции, как того требует прецедентное право Европейского Суда.

221. Суд повторяет, что заявитель имеет право на возмещение расходов, фактически и обязательно понесенных при предотвращении или возмещении нарушения Конвенции, в той степени, в которой такие расходы являются разумными с точки зрения количества (см., среди прочего, A. and Others v. the United Kingdom [GC], № 3455/05, § 256, ECHR 2009).

222. В настоящем деле в отношении издержек и издержек, понесенных заявителем в Верховном суде, Суд считает, что они были обязательно и разумно понесены при попытке заявителя получить компенсацию за нарушение Конвенции, установленное им в соответствии со статьей 5 § 1 Конвенции. Таким образом, они в принципе подлежат восстановлению в соответствии со статьей 41 Конвенции. Заявленная сумма также является разумной с точки зрения количества. Поэтому Суд считает, что это требование должно быть удовлетворено в полном объеме.

223. Что касается расходов, понесенных в ходе рассматриваемого им разбирательства, Суд считает, что они должны быть возмещены ему только частично. В этой связи он отмечает, что требование заявителя о расходах по его запросу в соответствии с правилом 39 не связано с нарушением, установленным статьей 3 Конвенции.

224. Таким образом, Суд считает разумным присудить заявителю сумму в 4 124 евро по данному основанию.

C. Проценты по умолчанию

225. Суд считает целесообразным, чтобы процентная ставка по умолчанию была основана на предельной кредитной ставке Европейского центрального банка, к которой следует добавить три процентных пункта.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО,

1. Объявляет жалобы на основании статьи 3 относительно условий содержания под стражей и пунктов 1 и 4 статьи 5 приемлемыми;

2. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей;

3. Постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

4. Постановил, что отдельного рассмотрения жалобы в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции не требуется;

5. держит

(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты вступления решения в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции следующие суммы:

(i) 30 000 евро (тридцать тысяч евро) плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 4 124 евро (четыре тысячи сто двадцать четыре евро) плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с заявителя, в отношении судебных расходов и издержек;

(b) что с момента истечения вышеуказанных трех месяцев до момента выплаты по вышеуказанным суммам будут выплачиваться простые проценты по ставке, равной предельной кредитной ставке Европейского центрального банка в течение периода дефолта, плюс три процентных пункта.

Совершено на английском языке и зарегистрировано в письменном виде 26 марта 2019 года в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Винсент А. Де Гаэтано

Президент Регистратор